— На, возьми сигарету и прикрывай рот, когда говоришь, делай вид, что затягиваешься, — Эрнст протянул Отто свой портсигар и сам вынул оттуда одну. — Аннализа, постарайся тоже говорить с рукой у рта. Если люди Мюллера или Шелленберга действительно за нами следят, они не смогут прочитать, что мы говорим, по губам.
— Что, всё настолько серьёзно? — Отто удивлённо вскинул брови, затягиваясь.
— О да. Шелленберг сегодня говорил с Аннализой и сообщил ей, что Мюллер на меня копает.
— Чего копает?
— Инкриминирующую информацию, что же ещё?
— Как что, например? Злоупотребление алкоголем, чрезмерное употребление ненормативной лексики в адрес подчинённых и аморальные отношения с секретарским составом? — фыркнул Отто.
— Нет. Переговоры с союзниками.
Рука Отто замерла вместе с сигаретой в воздухе, так и не достигнув рта.
— Что?
— Ты меня слышал.
— Ты что, правда ведёшь переговоры с врагом?
— Нет, конечно!
— Тогда почему он тебя в этом подозревает?
— Вот и я себе в течение последнего часа этот вопрос задаю. Но это даже не самое главное; что гораздо более любопытно, так это зачем этому хлюпику, именующему себя шефом разведки, предупреждать Аннализу о расследовании Мюллера? — Эрнст выдохнул облачко сизого дыма и сощурился на что-то вдали.
— Потому что они раньше были на дружеской ноге? — предположил Отто.
— Нет. У таких, как Шелленберг, друзей не бывает, только люди, которых они могут использовать в своих корыстных целях. Он передал эту информацию Аннализе зная, что она мне всё расскажет. Но вот зачем он это сделал? Зачем ему предупреждать меня через неё о Мюллере?
— Он не мог больше отрицать свои к тебе чувства и осознал наконец, что всё это время был тайно в тебя влюблён? — проговорил Отто с самым что ни на есть серьёзным выражением лица.
— Чего?! — Эрнст чуть не выронил сигарету, а я рассмеялась.
— А что? Ты, между прочим, очень даже привлекательный мужчина.
— Ну-ка отсядь от меня на другой конец скамейки, будь добр! Что-то мне кажется, что ты слишком много времени проводишь со своими диверсантами у себя в горах, и меня начинают терзать определённые сомнения по поводу того, чем вы там занимаетесь, если ты о таких вещах заговорил!
Отто сбросил наконец пресерьёзную маску и, смеясь, поднял обе руки вверх.
— Эй, я бы попросил с твоими грязными намёками! Я же просто шучу. Не знаю я, что тебе ответить, ты же у нас голова, а я так, приказы твои выполняю и всего-то. Прикажи мне его прибить, этого хлюпика, и я с радостью это сделаю. Но вот помочь тебе понять его логику…
Отто извиняющееся покачал головой и пожал плечами.
И тут неожиданная мысль возникла у меня в голове.
— Подождите-ка, я помню, как он однажды меня учил, что лучшая защита — это нападение.
— Что? — оба мужчины повернулись ко мне, в то время как я пыталась уловить, что же такого важного было в тех его словах.
— Лучшая защита — это нападение. Это одна из его излюбленных тактик, я помню это с тех времён, когда работала с ним, — продолжила рассуждать я. — Это означает, что если ты что-то задумал, то напасть первым, чтобы отклонить от себя подозрения, это самое верное дело. Он рассказал мне о расследовании Мюллера не потому, что хотел предупредить нас, а потому…
— …потому что хотел сосредоточить наше внимание на несуществующей угрозе! — закончил мою мысль Эрнст. — Ну конечно! Шелленберг хочет, чтобы мы думали, что находимся под постоянным наблюдением, отвлекая нас таким образом от того, что происходит на самом деле.
— О чём вы таком говорите? Я ничего не понимаю, — Отто уже устал крутить головой от меня к Эрнсту и обратно.
— Шелленберг хочет, чтобы я думал, что нахожусь под наблюдением из-за моих якобы переговоров с врагом, когда на самом деле…