Гермиона засмеялась и поцеловала его в щёку. Рон был очень милым, когда хотел. Особенно в такое прекрасное весеннее утро, рыжий и лучистый, со своими веснушками и обезоруживающей улыбкой.
— Тогда сегодня в шесть? Я пришлю тебе записку. Ты прямо вся светишься, давно я тебя такой не видел!
Лорда Флеминга не было на месте, поэтому Гермиона, поправив свой строгий костюм, принялась, как обычно, сортировать корреспонденцию. Она почти закончила и уже взмахнула палочкой, чтобы отправить на рассмотрение отредактированные поправки к закону о легализации маггловских достижений, как вдруг дверь кабинета распахнулась и бахнула о стену.
Гермиона подпрыгнула и вцепилась в палочку.
— Доброе утро, сэр!
— Миссис Уизли! Доброе ли это утро? Определённо, нет, мэм! Определённо, нет!
Лорд Флеминг был чем-то крайне раздосадован: мантия помята, лысина взмокла, дряблые щёки дрожат в негодовании. Он отдёрнул шторы, но, увидев ливень за волшебным окном, задёрнул обратно и принялся промакивать лысину белым платком.
— Этот молокосос Пэриш наложил вето на наш билль о великанах!
Ведьма разочарованно застонала. Данный законопроект был их козырем против партии «зелёных» во главе с Эдвардом-шило-в-заднице-Пэришем. Смысл же его содержался в том, чтобы с дружественно настроенными великанами заключать договор о поставках им пищи (да здравствует заклинание Энгоргио!) в обмен на защиту населения от опасных магических тварей. Пэриш беспрестанно твердил, что так нарушается экологический баланс: «Одних мантикор осталось пять тысяч! Последнего василиска безжалостно уничтожил Поттер! Это самоуправство!» Когда ему предлагали самому вскармливать злосчастных мантикор и высиживать гарпий, он мгновенно переходил на французский, и из его словесного потока можно вычленить было только: «право вето!» и «имею право!»
«Вот он и поимел своё право…» — досадовала Гермиона.
Ситуация усугублялась ещё и тем, что многие великаны подались ближе к волшебникам, а сотрудничать с ними маги боялись. Очередная громадная семья была замечена в лесу Дербишира, и многим магглам пришлось менять воспоминания.
Бормотание лорда оторвало ведьму от тревожных мыслей.
— Говорил же мне Люциус триста раз… — мистер Флеминг ожесточенно рыскал по карманам, — а я-то, старый дурак… вот что, миссис Уизли… Гермиона… Достаточно этот прохвост вставлял нам палки в колёса. Я выведу его на чистую воду. Вот, держите!
Старый лорд протягивал на ладони монетку, обычный сикль.
— Сейчас у Люциуса весенний благотворительный бал. Туда и Пэриш собирался. Вы к нему подойдите да и суньте этот сикль в карман. Непростая это монетка! Я её потом манящими чарами приманю и поглядим, правда ли, что Пэриш подпольные бои с этими тварями устраивает…
Гермиона, раскрыв глаза, уставилась на начальника. Чего ещё она не знает такого, что известно всеведущему Малфою?
— Вы только погодите… Нельзя вам в этом костюме на бал… и портал возьмите, вот.
Мистер Флеминг обвёл палочкой шерстяной терракотовый костюм помощниы, и — вуаля! — плотная ткань превратилась в закрытое коктейльное платье.
— С причёской, извините, помочь не могу — сами видите, что у меня на голове…
Большой зал отремонтированного Малфой-мэнора впечатлял высокими потолками с нестерпимо-синим небом. Изящные золотистые колонны, увитые гирляндами благоухающих весенних цветов, взмывали вверх. На столиках с закусками жемчужинами белели первые ландыши. Отовсюду слышался смех, сдержанный шёпот. Гермиона узнала и одутловатую физиономию министра Беррингтона, и спикера Милтона.
С Пэришем ведьма разобралась быстро, больше боялась. Сделала вид, что споткнулась и налетела на него. Долговязый пэр, как и всегда, разразился бранью, которую пару лет назад можно было ожидать от Малфоя… любого.
— Миссис Уизли! Кто бы сомневался! Слон в посудной лавке — и тот бы проявил большее изящество. Но вы, вы…
Гермиона тихо извинилась, отошла и взяла с подноса бокал шампанского, улыбаясь про себя. Дело было сделано. Можно и отметить.
Она разглядывала многочисленных гостей, выискивая знакомых, и предвкушала, как развернёт записку от Рона, а потом…
— Весьма ловко, миссис Уизли. Я впечатлён.
Гермиона вздрогнула. Рядом чёрной башней возвышался хозяин мэнора, задумчиво постукивая по тонкой ножке бокала. Имбирная свежесть тянулась от его кожи — так близко он стоял.
Гермиона поняла, что молчать будет невежливо.
— Прекрасный бал, мистер Малфой.
— Я смотрю, старый бассет Флеминг последовал моему совету… Возможно, он не зря взял вас в помощницы.
Она открыла было рот, чтобы, как обычно, защитить наставника, но Малфой вдруг склонился к её уху и прошептал: