Сомневалась ли она хоть на секунду: идти или нет? Конечно, да. Ей хотелось, хоть сейчас позволить себе быть слабой и беспомощной. Но она не имеет права. Так надо.
Именно поэтому минута в минуту, собрав все свое мужество в кулак, она направлялась в нужную кабинку, одетая в максимально закрытую одежду, которую она смогла найти.
И он это явно понимает. Смотрит внимательно ей в глаза, не отрываясь ни на секунду, впрочем как и она.
Совершенно не изменился с их последней встречи, все тот же: высокий, в черных одеждах, с пронизывающим взглядом, только вот кожа чуть загорела.
Казалось и не прошло двенадцати лет.
Оба смотрели друг на друга в упор. Оба молчали. Обоим было до жути …не так?
Снейп думал, что при виде нее сразу упадет на колени и попросит прощения. Грейнджер думала, что по старой милой хогвартской привычки, упадет в обморок, но видно это работало только в замке.
Но оба, увидев друг друга, замерли не в силах пошевелиться.
— Мисс Грейнджер, я… — начал было Снейп, севшим голосом. — Мне крайне жаль за то, что произошло тогда . Я знаю, что не смогу никогда искупить свою вину перед вами, но все же ….-вот единственное на что его хватило тогда. Ему не разу в жизни не было так тяжело. И стыдно. И мерзко. Причем от себя самого.
А она смотрела. Не отводя взгляд и почти не моргая. Только в ее глазах уже собрались слезы.
— Вы мне ничего не должны. — сказала она после затянувшегося молчания, собрав волю в кулак. — Я знаю, кто такой Макнейр, и во что превратилось бы мое тело, если бы вы не вмешались. — продолжила она тише.
— И все же …Я должен сказать вам, что мне бесконечно жаль. — прошептал Северус.
Она все же не выдержала и заплакала. Тихо, не отводя от него взгляда. Но она была все еще здесь. С ним. Рядом. Ей просто нужно было это сделать, ведь он жив. Он тоже рядом. Они оба.
— Знаете, что сказал Олливандер, когда Демиан покупал у него палочку? — спросила Гермиона после нескольких минут плача.
— Нет. — прошептал Снейп, который казалось умирал в те минуты, когда стоял и смотрел как она, юная и красивая девушка, совсем как и тогда плачет. Из-за него. Снова.
— Он сказал, что его рождение было предрешено для его родителей. — сказала она, вытирая рукавом кофты лицо от слез, все еще немного всхлипывая. — Думаю, это правда. От судьбы не убежишь, и все что было сделано, было необходимо именно для того, чтобы он просто был. Правда? — спросила она его, совсем как раньше, наивно заглядывая ему в глаза. Но ей явно полегчало. Это хорошо.
— Правда. — ответил Северус, не отрывая от нее глаз. — Я хотел сказать вам спасибо, за то что он есть. Я имею ввиду, что вы не сделали аборт и не отказались от него. Это очень дорого стоит, учитывая все произошедшее. — почти прошептал он.
— Если честно, я бы уже и не успела это сделать, но как бы то не было, я действительно еще тогда была счастлива стать матерью, так как …не знаю как это описать, я просто люблю его, понимаете? — сказала она шмыгнув по-детски носом.
«Она сама еще ребенок.»-промелькнула у Северуса мысль.
— Понимаю. — ответил он ей. — Даже представить себе не можете насколько.
И она улыбнулась. Ему.
Впервые за все это время.
Черт.
— Хотите кофе? — спросила его Гермиона.
Глава 24. Мышление
Оглядываясь назад на прошлое Демиан все больше и больше начинал осознавать, что жизнь крайне непредсказуемая штука, которая может повернуться для каждого совершенно неожиданным образом. Никогда не стоит считать хоть что-то статичным.
Особенно наше мышление, суть которого как раз таки и состоит в движении: если ты сейчас думаешь так, то это в равной не имеет никакого значения, ведь завтра твое мировоззрение может измениться кардинально.
— Движение — это жизнь. — сказала ему мама однажды.
В этом все и дело. Нет ничего постоянного и вечного. Из этого и состоит наша жизнь. Плыви по течению. И будь верен своим «сегоднишним» идеалам, но не пересекай черту по возможности: завтра ты можешь об этом горько пожалеть.
История его отца достаточно наглядный пример: он совершил всего одну серьезную ошибку, поддавшись сиюминутному порыву, а расплачиваться приходилось и после смерти.