Она перевернула Лилит на спину, оказавшись сверху, прижалась своим телом к телу ученицы, а затем уверенно запечатала её уста своими. Затем она опустилась ниже, к тонкой шее, и продолжила воплощать свой коварный план мести уже там, прекрасно понимая, как себя сейчас чувствует Лили, и чего она жаждет больше всего на свете. Неторопливо перемещаясь всё ниже и ниже, она оказалась возле её аккуратной груди, игриво прикусив один из сосков, а потом, спустя десятки нежных поцелуев, у изнывающего от желания нежного бутона.
Ева решила расплатиться со страждущей Лилит той же монетой. Только с её стороны это было ещё более жестоко, ведь тёмная терпела намного дольше, а её желание уже превысило все самые безумные рамки и лимиты. Её тело била мелкая дрожь, в предвкушении своего удовольствия она стонала и извивалась в руках графини, пока та дразнила её и распаляла ещё сильнее, но в глубине души она знала, что всё это не просто так. Её тоже ждёт награда, которая лишь увеличивается с каждой дополнительной секундой ожидания. Но от этого было не легче, правда.
На короткое мгновение на лице Дэдай появилась лёгкая улыбка — она вспомнила свою собственную реакцию на подобную пытку. И отчего-то ей стало жаль свою телохранительницу. Не желая более истязать её, Ева склонилась для очередного поцелуя. Схватившись поудобнее за широко расставленные ноги Лилит, Ева продолжила дарить партнёрше свою любовь, любовь, которая приобрела самую осязаемую из форм.
— Да… О, боги… Ева… — простонала Лилит, когда язык светлой начал ласкать её истосковавшееся по вниманию и давным-давно влажное лоно, украшенное ровно выбритой узкой полосочкой волос. Она разводила ноги ещё шире, чувствуя плавно нарастающее блаженство, а руки сами прижимали Дэдай все ближе и сильнее, словно больше всего на свете она боялась, что та остановится и прекратит.
Слова отступили на второй план, если на третий или ещё дальше. Они были абсолютно не нужны — сладострастные и похотливые стоны Лилит говорили много больше, нежели её речи. В них без труда можно было прочесть всё то, чего хотелось услышать её пассии. Высшая степень любви, доверия, страсти, нежности, обожания, благодарности и даже преклонения. Здесь было всё и сразу. Желая усилить ощущения, тёмная начала ласкать свою грудь одной рукой, вверив Еве всё остальное, ласково приобнимая её голову и запуская ладонь в её волосы. И Ева справлялась просто прекрасно, так, как не справился бы больше никто другой на свете.
Интересно, кто ещё в этот час помимо них мог находиться во дворце? Хоть даже в самых отдалённых его комнатах, неважно, ибо крики и без того темпераментной в постели Лилит грозились разнестись раскатом грома через всю эту проклятую крепость, когда придёт момент. Впрочем, ещё даже не приблизившись к самому манящему, Лилит чувствовала, что начинает терять самообладание. Её тело больше не слушалось её, двигаясь согласно инстинктам и естественным рефлексам, сама же девушка была едва ли ответственна хоть за что-нибудь: она не контролировала ни своих дрожащих рук, что в состоянии предшествующему любовной агонии скользили по самым чувствительным точкам тела, ни максимально разведённых в стороны ног, бесстыдно подрагивающих от каждого прикосновения языка Евы, ни своего тела, которым она изо всех сил подавалась вперёд, желая оказаться ещё ближе, хотя и так была близка к партнёрше настолько, насколько это было возможно. Было так хорошо, как никогда раньше. А больше всего заводило то, что это был ещё не конец.
Она потеряла счёт времени. Секунды, минуты, всё сливалось в одно единое «сейчас», и это «сейчас» было величайшей наградой, которую только может просить смертный человек.
Тянущее чувство приближающегося экстаза постепенно достигало своего апогея. И Ева почувствовала это. Сквозь замутнённый взор, периодически выхватывающий из реальности случайные кадры, Лилит смогла рассмотреть лицо графини. Той тоже было любопытно. Ей хотелось посмотреть на реакцию, что последует за её действиями. В какой-то момент тёмной даже стало стыдно. Ещё чуть-чуть и её партнёрша узрит нечто, что является самым сокровенным из всего, что только могла поведать ей разбойница. Никакие тайны и секреты не сравнятся с тем, что она сможет узнать по одному лишь только её взгляду. И осознание того, что она доверит это Еве, и только лишь ей, заставляло сердце биться чаще, отдавая частыми глухими стуками, напоминая ей о том, что она всё ещё жива, и что это не блажь, которой её могла удостоить лишь Святая Чета после попадания в Последние Покои. Да и сможет ли она дать хоть что-то хотя бы на треть столь же прекрасное?
Лилит закрыла глаза, понимая, что кульминация уже близко. Ещё буквально пятнадцать или двадцать секунд. Или десять. Девушка прикусила губу, надеясь хотя бы немного сдержать свои эмоции. Бесполезно. Она отмела эту идею, испугавшись, что прокусит её буквально пару мгновений спустя. Вместо этого из её груди донёсся один стон, затем ещё один и ещё…
Затем стоны начали перерастать в крики. Об этой любви хотелось кричать, громко, во весь голос. Сдержать эти звуки было невозможно, как невозможно удержать воду, бьющую мощным ключом из разрушенной плотины, как невозможно не пошатнуться от ураганного ветра, сметающего всё на своём пути. Она на мгновение приоткрыла один глаз, отметив поблёскивание рунического символа в воздухе. А потом она уже не помнила ничего, как и не старалась запомнить.
Мощная неведомая сила овладела ею, заставляя каждую клетку трепетать и конвульсировать в нахлынувшем блаженстве. Горячее тепло распространилось из одной точки на всё тело, заставив счастливую девушку испытать троекратное удовольствие из всех мыслимых и немыслимых. Она не могла ни о чём думать. Эти долгие десятки секунд она испытывала то, чего не испытаешь ни от одного, даже самого сильного наркотика. Она чувствовала, как слова, мысли, образы, картины — всё, что было в её голове, смешалось в единый неразделимый ком, который уничтожил все правила, рамки и границы. К чёрту условности. Сейчас ей хотелось лишь одного — чтобы этот момент, длительность которого невозможно было даже вообразить в голове, не заканчивался. Хотелось заключить сделку с самым страшным и ужасным из демонов, если они вообще существуют. Час. Один час того, что с ней происходит сейчас в обмен на вечность боли и ужасных страданий. Казалось, это равноценно. Казалось, что даже полчаса были бы равноценны.
Лилит могла лишь гадать о том, как она вообще выглядела на пике этого «прихода». Какие эмоции отображались на её лице. Как со стороны звучали эти сладострастные пошлые крики и стоны. Но ей было абсолютно всё равно. Пусть хоть весь мир услышит. Наплевать.
А Ева, меж тем, с необычайным удовлетворением наблюдала за Лилит, за движениями её тела, за взглядом помутневших глаз. Искренне наслаждалась её стонами, приобретающими в сознании светлой смысл слов «я люблю тебя». Взгляд янтарных глаз Евы выражал фразу, которую она не хотела произносить вслух: «Вот как-то так это и чувствовалось. Волшебно, правда?»
И снова дрожь. Она била всё тело даже тогда, когда волшебные ощущения ушли. Она не давала Лилит вымолвить и слова. Когда же эффект от руны перестал действовать, Ева нашла в себе силы оторваться от сладкого действа и легла рядом с любовницей, прикрыв свои ноги шёлковым одеялом и заключив девушку в крепкие объятия, но та никак не могла успокоиться. В порыве чувств она не заметила слёз, уже не первую минуту струящихся по вискам и щекам, оставляя солоноватые бороздки, которые быстро высыхали. Она прижалась к Еве всем телом, заключив её в объятия и вновь заткнув её губы поцелуем. Это было меньшим проявлением благодарности и любви из всех, на которые она была способна сейчас. Она чувствовала, как силы покидают её. И хотя их экспериментальный способ сработал, подарив уйму новых ощущений и эмоций, ресурсы организма он истощил с завидным аппетитом.
Энергия Евы принялась покидать её тело, разумно посчитав, что в ней больше нет никакой необходимости. Глаза начали предательски закрываться, оттого приходилось проявлять огромную силу воли, дабы оставаться в сознании. Почему же Ева боролась? Ей не хотелось засыпать, ей хотелось и дальше тешить себя осознанием того, что только что случилось, и с кем именно она сейчас лежит в обнимку на этой просторной кровати, кровати, на которой ещё совсем недавно графиня Дэдай не могла представить никого другого кроме себя самой.
10. Помеха
Ночь выдалась для Евы Дэдай неспокойной. Казалось, что так было всегда, а если не всегда, то продолжалось уже очень много лет. Единственным лекарством от терзающих её кошмаров становились те короткие моменты, когда она приходила в сознание и сжимала в своих руках спящую рядом Лилит, чувствуя себя в такие моменты слишком счастливой, чтобы задумываться о ночных видениях.
Но проснулась Лилит раньше Евы. На дворе стояло раннее утро, что было отчасти даже удивительно — обычно тёмная любила подремать подольше, если ничего ей не мешало. С десяток минут она любовалась прекрасным спящим ликом графини, после чего нехотя вынырнула из её объятий и уселась на краешке кровати, пытаясь вспомнить, куда накануне подевала все свои вещи. Вспомнила, что ежедневный костюм остался дома, где-то в недрах гардеробной, а в пределах досягаемости находилось лишь вчерашнее платье, надевать которое смысла не было — оно было выходным. Взгрустнула, облачилась в найденный в шкафу халат на голое тело, попыталась разыскать хотя бы нижнее бельё, да только и оно неизвестно куда запропастилось. Вечно влюблённым в пылу событий наплевать на одежду, лишь бы поскорее избавиться от оной, а наутро это становится вполне себе проблемой, которую нужно как-то решать.
Задумчиво прохаживаясь по комнате, Ли не смогла придумать ничего лучше, чем дождаться пробуждения Евы, правда, вместо того, чтобы ждать, она решила его приблизить.
Таким образом, утро госпожи началось с приятного сюрприза — из пелены ночного безумия её вытянул сладкий поцелуй склонившейся над ней любовницы, что словно маяк манил к себе сознание графини, погрязшее в очередной порции иллюзий.
— Ммм… — сонным, но довольным голосом протянула Ева, позволив себе насладиться этим чудесным моментом подольше. — Как же приятно просыпаться именно таким образом! — уже более живо заявила она, после чего села на кровати и рывком подтянула под себя всё ещё укрытые ноги, обнажив при этом свою грудь.
— Знала, что ты оценишь, — Лилит уселась рядом, счастливо улыбаясь чему-то, сосредоточив свой взгляд на крупном зеркале, что стояло в углу спальни. Графиня донельзя удобно в нём отражалась. Брюнетка вновь залюбовалась её слегка затуманенными после снов глазами, милой улыбкой, белоснежной кожей… Её лицо было похоже на только что взошедшее солнце. Ева внезапно подалась вперёд, схватила зазевавшуюся Лилит за плечи и потянула следом за собой, позволив той завалиться на спину, а затем плотно обвила её руками и ногами, прошептав на ухо:
— Но так просыпаться ещё приятнее, — она плавно провела ладонью по стройной фигуре своей партнёрши, изучая каждый изгиб её юного и полного неудержимой энергии тела. — Ах, — практически простонала Ева, — У нас сегодня будет просто превосходный день, Лилит! Целый день наедине друг с другом…
Обнаружив свою руку на ягодицах своей ученицы, графиня немного смутилась, но позы не сменила.
— Целый день? — переспросила Лилит, таким тоном, словно желала услышать это ещё раз. — Наедине друг с другом? Это звучит… — она прочертила пальцем линию, начинающуюся возле ключиц графини сверху вниз до самого пупка, — Соблазнительно, знаешь ли.
В голове промелькнули приятные воспоминания о вчерашнем вечере, и дезертирша смущённо отвела взгляд в сторону.
— Да. Наконец-то день, лишённый обязательств и задач, Лили. Целый день, лишённый переживаний и раздумий о будущем. Давно я этого ждала… — Ева мечтательно прикрыла глаза, а улыбка на её лице стала гораздо шире, обнажив белоснежные зубы. — Знаешь, сегодня я смогу показать тебе местные природные достопримечательности и красоты: горные ручейки, приходящие в себя после длительной зимы, глубокие пещеры, поросшие мхом, стряхивающим с себя утреннюю росу, шикарные поляны, покрытые густым, почти осязаемым слоем вечного тумана… — взяла верх над графиней поэзия, — А вдруг нам повезёт, и мы хоть краем глаза увидим самых настоящих дриад? Скажи, ты когда-нибудь видела дриад, Лилит?
— Хм. Я не просто видела дриад. Я даже имела честь общаться с одной из них…
— Правда?
— А разве похоже на то, что я вру? — насмешливо нахмурилась та. — Я тебе расскажу. Но только за завтраком! Унеси меня Хела, как же я голодна…