— Вас всё ещё ждут. Упрямству можно было бы найти более достойное применение.
— Что тут сказать, если я в таком состоянии пойду до рубки, ждать придётся ещё дольше. Пусть идёт сюда. Только броню пусть снимет, нечего мне тут топтать. — Я нашёл взглядом на столе графин с водой и таблетки с обезболивающим.
— Это правильно, гер капитан, не нужно упускать момент. Доставить к вам в каюту цветы, шампанское? — Я чуть не подавился.
— Ты что творишь? Боевого офицера чуть не угробил. Откуда у нас, кстати, цветы с конфетами? Максимум, что у нас можно найти — горилку и сало, причём последнее проходит по разряду оружия массового поражения.
— На станции оказалось много всего интересного, пропущенного на первых порах. Недалеко от ангаров есть оранжереи с прекрасными розами. А большинство найденного шнапса перекочевало в закрома корабля.
— Ладно, шок — это по-нашему. Тащи розы и срежь на них шипы. Хочешь — сам, или загрузи кого, но чтоб ни одного шипа!
— Будет исполнено, гер капитан.
Думаю, правильнее будет одеться. Где-то у меня была парадная форма. А чем я не джентльмен? Да и форму жалко. Ни разу ведь не надевал парадку после выпуска. Всё на месте? Так, вроде всё выглажено и вычищено. Памятник надо поставить тому, кто шкафы с функцией глажки придумал. Прям как с картинки, и запонки начищены до блеска. Так! Сроду запонок не носил, а в виде черепа тем более. Ну, хрен с ними, как-то лень их убирать и не забыть обновить защиту на двери. А то ходят, как у себя дома!
Мстя моя будет страшна! Я бы рассмеялся, как и положено в таких случаях, но у меня, по-моему, болит каждая мышца, и смех будет очень болезненным. И чего, собственно, на меня нашло? Женщина — она и в Африке женщина. А эта, к тому же — обыкновенная избалованная папенькина дочка. Катерина, походу, дочка нашего доблестного генерала Максимилиана Князева. И даже помню, что когда-то слышал о ней. Эта молодая особа очень стремительно росла по служебной лестнице, и её «Пандору» очень хорошо знали во многих системах. Даже были слухи о военных операциях, успешно выполненных ею, но я как-то особо не верил во всё это. Наверняка её папенька помогает ей всем, чем может. В конце концов, не может же обыкновенная баба столь юных лет иметь такие стальные нервы и настолько ясную голову, чтобы успешно руководить боевым кораблем!
Дверь открывается, на пороге появляется моя головная боль на ближайшее время — уже без своего сверкающего костюма и без оружия. Без обмундирования она оказалась обыкновенной хрупкой девушкой: длинные каштановые волосы были безжалостно стянуты в тугой хвост на затылке; стройную, спортивную фигурку, выше среднего роста, обтягивал тёмно-синий командный костюм, сшитый из очень дорогой ткани. Злость развеяла мою очарованность от представшей перед моими глазам картины. Женщина среди такого количества голодных мужиков… Она точно безбашенная, эта дочка генерала.
— Приветствую вас в моей скромной обители. — Я обвёл рукой помещение. Жаль, не успели с цветами, не смогу теперь на нервах поиграть. Что-то настроение у меня какое-то, не весна, вроде.
— Я слушаю ваш доклад! — вот нихрена ж себе! Я ожидал многого; думал, что меня обвинят в том, что я заставил ждать, но никак не такого. Наглость или упрямство?
— По какому, простите поинтересоваться, праву, вы врываетесь ко мне без стука и требуете доклада? Я обязан отчитываться только вышестоящему по званию! И уж точно не маленькой папенькиной дочке, которая решила, что она всех тут спасла, явившись к самому занавесу сражений. Или это у вас обычная практика?
Катерина вспыхнула, и её глаза зажглись недобрым огнём.
— Могу Вас заверить, что я не пользуюсь своими родственными связями для продвижения по службе! Да и никакими другими связями! Хотя, это, я так понимаю, вряд ли Вас должно волновать! Мой корабль прибыл сразу после получения сигнала о бедствии на предельно возможной скорости, которую может развить! Это ваше бездарное руководство повлекло гибель стольких бойцов! Это недопустимо! — Катерина стояла в центре каюты. Её бархатный капитанский комбинезон с золотыми лампасами на брюках и золотым тиснением на пуговицах выгодно подчёркивал все прелести её фигуры. По крайней мере, именно костюм и то, что это существо, стоявшее перед ним, было женского пола, чьих представительниц мы не видели много месяцев, пока проходили службу. И грешил я, когда пытался разобраться в тех чувствах, что вызывала у меня эта девчонка. Ведь, судя по всему, ей и тридцати ещё не было! Ей бы в куклы играть на отцовской вилле или генеральских внуков нянчить! А она в войнушку поиграть захотела, да ещё с такой внешностью! А она красива, чёрт её дери! И как бы я ни злился, чувства, что она вызывала во мне, были явно не злостью! Чем конкретно, я пока не мог идентифицировать — мой скудный опыт общения с противоположным полом пока не давал понять этого.
— Я уже ответил вам, госпожа Князева…
— Капитан Князева, пожалуйста! — Катерина гордо вскинула подбородок. — Я боевой офицер Военно-Космического Флота!
— Хорошо, «капитан» Князева, как вам будет угодно! Повторюсь, капитан, все отчеты будут предоставлены вышестоящему по званию! Вы прибыли на помощь; спасибо Вам, конечно, но в вашей помощи уже никто не нуждался! Станция была зачищена ДО вашего прибытия! А знаете что? Передайте своему отцу, что лучше бы он вас в балет отдал — пользы для Родины было бы куда больше.
— Ты… ты… — Катерина от бешенства потеряла дар речи. Видимо, ещё никто и никогда в её короткой жизни не позволял себе подобное обращение с ней.
— О, да вы ещё и дерзите! — продолжал глумиться я, внутренне проклиная того беса, что сейчас владел моим грешным телом и языком. Но, с другой стороны, должен же кто-то поставить эту маленькую именитую выскочку на место хоть раз в жизни… пусть даже и ценой собственной карьеры. Удовольствие видеть её в этот момент стоит тысячи смертных казней вместе взятых. — Наряд! Немедленно сюда! — продолжая удерживать её за запястья и радуясь, что она слишком обескуражена, чтобы воспользоваться своей силой и вырваться, я так громко крикнул своим людям, что зазвенело даже в моих ушах.
К чести моих бойцов, среагировали они практически молниеносно — не прошло и полминуты, как в каюту ворвались два вооружённых до зубов парня из дневного наряда.
— Арестовать капитана Князеву!
— Да как ты смеешь?! — взвизгнула Катерина, отпрыгнув от меня на добрую дюжину шагов, и упёрлась спиной в стену.
— Капитан… товарищ… — тихо обратился ко мне один из бойцов, — Вы уверены? Это всё-таки дочь…
— Я руковожу операцией, и я имею право распоряжаться на моём судне! Боец, у тебя возникли сомнения в том, кто тут главный, и в своём уме ли я сегодня?
— Никак нет, товарищ капитан! — отсалютовал боец, вытянувшись по стойке смирно, а в следующую секунду они оба кинулись исполнять мой приказ. Как приятно почувствовать себя злодеем из фильма. Помню, в детстве видел старый 2D-фильм, где злодей носил сварочную маску. Не знаю, что на меня нашло, но настроение резко пошло вверх.
— Увести! — коротко бросил я, и добавил чуть позже, когда они уже выходили за раздвигающиеся двери. — Посадить её под арест в дальней каюте за неподчинение приказам. — Катерина бросила на меня испепеляющий взгляд из-за плеча рослого детины — моего бойца. И снова чёрт потянул меня за язык: — Ходют тут всякие, а потом ложки серебряные пропадают! — о, тот взгляд, которым она меня наградила, вполне оправдал моё безумие. Ради такого взгляда я готов был вернуться назад хоть тысячу раз и снова, и снова проделать то, что совершил!
— А я ещё выговор в личное дело внесу!
Двери задвинулись за бойцами и яростно сопротивляющейся и визжащей Катериной. Я снова потёр саднящий живот и оглянулся. Совершенно случайно взгляд мой упал на собственное отражение в потухшем мониторе. Ох, ну и картина же предстала перед моими бойцами, когда они вошли в капитанскую рубку: дочка генерала на грани умственного помешательства от бешенства, и я — штурмбанфюрер, етить его. Если бы моё сумасшествие не грозило мне такими серьезными последствиями, то ситуацию можно было бы назвать очень даже комичной. Было бы интересно продолжить нашу пикировку. Еще никогда отношения с женщинами не вызывали во мне такую бурю эмоций! Это не женщина — это вызов всему, что я знал до сегодняшнего дня о слабом поле вообще… Да и применимо ли слово «слабая» по отношению к ней?
Я, кажется, понял, что со мной происходит. Это аукаются последствия нервного перенапряжения последних дней. То, что я совершил, попахивало как минимум трибуналом. О генерале ходили слухи, как о человеке достаточно вспыльчивом! Н-да… перспектива вырисовывалась совсем не веселая. Даже если и исключить генерала, то трибунал — это не шутки!