Побив себя по щекам, парнашка бросился к перерезанному канату, обмякшие руки с трудом доволокли тяжесть до края палубы, и спасительная верёвка плюхнулась за борт вслед за утопающим. Брасом подплыв к канату, Йорм крепко обмотал его вокруг здоровой руки, всё тело билось от холода.
— Т-т-ты меня в-в-выдержишь?
— Нет! — заорал Ансельмо, вцепившийся в край борта.
— Лало, помоги Йемо! — донёсся голос Стюра, прервавший шум от взмахов мечом.
На друга налетела испуганная Олалья, заключив в непрошенные объятья.
— Лало, я потяну, а ты изо всех сил держи меня. Поняла? — Ансельмо взялся изнеженными руками за грубый канат, напряжённые ноги упёрлись в борт корабля между двумя скамьями.
— Да поняла я! Не вздумай меня туда утянуть! — Олалья обхватила руками тонкий мальчишеский стан, готовая упасть навзничь.
Верёвка натянулось, и тут же пару протащило к самому борту. Олалья, зарычав, пока Йемо не вырвало руки, обмоталась канатом за поясом и налегла всем телом, отталкиваясь ногой о борт. Не легче приходилось и Ансельмо: ладони горят, стираясь в кровь, суставы хрустят от натуги. Йормундур, поднявшись по пояс над водой и силясь вскарабкаться по обшивке судна, отчаялся. Проклятая бесполезная рука!
Крича на исходе сил, Олалья и Йемо вдруг ощутили облегчение: это Стюр взялся за край верёвки, и натруженные руки сажень за саженью вытянули канат на палубу. Трэлл отважно обнял своего бьющегося в ознобе господина под руки, девица вцепилась за шиворот, и троица выволокла несчастного на борт вместе с доброй бадьёй солёной воды.
— Всё. Не пугайтесь. Они нас не тронут. — Стюр судорожно бросился к очагу, огниво высекло искру, и на груду догоревших углей брякнули несколько свежих поленьев.
Олалья стянула с Йормундура рубаху, выжала воду за борт, и на дрожащие ссутулившиеся плечи упала одна из подаренных финфолк шкур. Плеснув в котёл пресной воды из запасов, девушка подвесила его над огнём, чтобы удалиться в шатёр за сбором целебных трав. Ансельмо настороженно осмотрелся: дымчатых призраков за спиной уже не оказалось, но кто-то из них сидел на вёслах, неспешно гребя, а другие возились с корабельными снастями, и кормчий даже следовал неведомому курсу.
— Я идиот, — нервно посмеялся Стюр, вороша занявшиеся жаром угли. — Сразу и не признал в них варселов!
Йемо с недоумением оглянулся на Йорма, который трясся то ли от озноба, то ли от вида существ, с которых не сводил ошалелых глаз:
— Кого?
— Варсел или страндварсел. Душа утопшего моряка или рыболова. Мы думали, Метла волн сама собой держит курс — ан нет! Они поведали мне, что после смерти их срок на корабле равен году и одному дню. Тогда душа отлетает в мир иной, на её место приходит другая, ведь не бывает и дня, чтоб море не унесло чью-то жизнь.
— Один из них… освободил меня, чтоб я помог Йорму.
— Вот как?
— Да п-п-пошли эти странд..! — махом развернулся к компании белобрысый викинг. — Я хозяйство не успел спрятать, как нечисть эта возникла пред глазами! Со страху назад и отскочил, а там вода уж!
Ансельмо со Стюром расхохотались. Над котлом поднялся белёсый пар.
— Что с руной, она при тебе? — лицо трэлла разом побледнело, глаза широко распахнулись.
Йормундур порылся в кармане, и ладонь раскрылась с целёхоньким камнем Лагуз.
— Не удивлюсь, если варселы стремились защитить владельца руны. Или её саму. — предположил берсерк.
— Ну, это как подумать. — пожал плечами Ансельмо. — Могли и сами вытащить этого увальня.
Из шатра выскочила Олалья с походной сумкой, в котёл посыпались какие-то сухие травы, корешки и цветы, и содержимое ещё одного бутылька было перелито в деревянную ступку, присыпано травами и тщательно растолчено.
— На, толки дальше. — девица всучила ступу и пестик Йемо, а сама торопливо разула промокшего норманна. — Ну ты раздеваться будешь, нет? Тебя надо растереть, пока не сдох от лихорадки! — Йорм нехотя позволил стянуть с себя штаны, и прыткая дева зачерпнула из чаши с едкой смесью, чтобы быстро разогреть её меж ладонями.
Шкура упала с плеч северянина, тёплые руки Олальи стали массировать плечи, шею, спину и грудь, перетёртые листочки и стебельки прилипли к коже и редким кудрявым волоскам. Очень скоро, морщась от вони неведомого масла, мужчина ощутил сильный жар и прилив крови. Травница вернула шкуру на плечи, пальцы подхватили ещё немного зелья, и скрюченные от холода ступни Йорма оказались на чужих коленях. Не веря своим глазам, воитель глядел, как тира греет его ноги нежными девичьими руками.
— Что вылупились? — Олалья свысока одарила взглядом своих друга и любовника. — Нет, я не брезглива. А вам-мужланам пускай будет стыдно за то, что кулаками машете.
Когда пекущие от зелья ноги Йорма оказались в шерстяных носках, тира поднесла ему горячее питьё из котелка, велев выпить до дна. Четверо путников провели ночь в достаточно просторной палатке для скромной компании, и, хотя Йорму уж очень хотелось облегчиться от травяного варева, наружу он вышел лишь с рассветом.
10. Цена чести
Как сказывалось ранее, Гундред Булатная Рука, осуществив свою прихоть покорить священную Компостелу, велел устроить пышное празднество для всего своего необъятного воинства. Гуляли захватчики в разорённом замке епископа, где места хватило бы целому войску, но приближённым к ярлу хольдарам и ему самому было невдомёк, что многие сотни отважных мужей, бившихся под стенами города, так и остались обивать порог резиденции. На закате, когда из окон замка стал валить дым раскалённых жаровней, аромат готовящегося мяса и звуки флейт да барабанов, недовольные викинги стали бить стёртыми от корабельных снастей и оружия кулаками в исполинские парадные двери. Алый закат залил булатную мостовую на площади перед резиденцией, каменной громадой нависшей над крошечными людьми. Ещё трепыхались на ветру королевские стяги Леона, а налетающий короткими шквалами снегопад не успел стереть свежую кровь, пролившуюся от порта до центральных улиц Компостелы. Рядовые жаждали отдыха и достойной награды, праздника сердца и живота. И когда отдельные возгласы сменились многоголосым кличем, увесистый засов на дверях поднялся, и громадные створки, что неприступные крепостные ворота, тяжеловесно распахнулись.