— Я готов. Хоть сейчас готов. — Вьюн наконец поднял голову.
— Вот на эту тему давай и поговорим. Что там Кведр делает? Крестьян не собирается трясти?
— К войне готовится. Ему сейчас не до крестьян. Но как только разберется со своей дружиной и с соседом, то крестьянам не поздоровится. Надо же затраты отбить.
— Вот. Поэтому в этой заварухе он не должен выжить. И вообще никто не должен выжить. Что бы некому было донести графу Стеодру. — на Вьюна из глаз мальчишки глянул старик. — И надо послать человека следить за бароном Бродром, чтобы как выйдет в поход, мы знали.
— Ну тот, самое малое еще неделю собираться будет. Ему тоже надо людей собрать. У него многие сейчас, как и погибший десяток, по деревням лютуют. А Кведру сейчас никуда, ему надо к обороне подготовиться. Так что пока у них вопрос не решится, оба будут сидеть тихо.
— Это хорошо. Тогда и мы успеем сбор провести. Нам тоже многое надо. И да, совсем забыл, надел себе еще один возьмешь, напротив своего с другой стороны ворот. Там будет гараж… в смысле платная конюшня и подсобное хозяйство. По самой деревне на лошадях Карно запрещает ездить, только пешком, а лошадей приезжим где-то оставить надо. И тебе лишняя медяка и, сам понимаешь, всех, кто верхом приехал знать будешь. Все, что увидишь или услышишь, будешь передавать только мне или Карно. Про клятву не забыл-то? И никому про этот разговор, понял ли? — как Ольт не старался подделаться под местного мальчишечку, но иногда забывался и у него прорывался властный тон, свойственный взрослому, умудренному опытом, мужчине. Что самое интересное, Вьюн принимал это как должное.
— Все понял. Может пойду уже? Хочу сговориться с кем-нибудь насчет телеги в город. Когда сбор поедет?
— Да иди, а то вдовы там заждались уже. Да и я пройдусь, пока Карно там Брано не убил. У него это быстро. А сбор пойдет по готовности. Так что не торопись, все запиши, что тебе может понадобиться.
— Это — само собой.
Глава 13
Сбор был готов тронуться в путь на третий день и выехал с утра пораньше. Обоз получился немаленький. Восемь телег — это вам не шутки. Правда телеги были полупустые, загруженные в основном пушниной, но обратно ожидались с полной загрузкой. Так что Ольт даже опасался, что их не хватит. На передней телеге, весело покрикивая и вспоминая подзабытые крестьянские повадки, ехал Вьюн. Это сейчас он ехал барственно развелась на охапке сена. Обратную дорогу придется провести на своих двоих, идя рядом с лошадью, держа вожжи в руках и частенько подталкивая телегу собственным плечом. Не потянет маленькая худосочная крестьянская лошадка груженный воз вместе с возницей по лесным колдобинам и ухабам. Но в данный момент Вьюну было полное раздолье, и он хватал счастье полной рукой и делился им с симпатичной соседкой, грудастой и разбитной вдовушкой, кстати хозяйкой транспортного средства. Ольт с Карно верхами сопровождали телегу, которая нашлась в запасниках разбойников, и которой управляла Истрил. Собственно, у них не было никакого товарного интереса, все, что им было нужно они взяли трофеями у разбойников, даже пришлось раздавать излишек чашек и плошек, а ехали они из интереса и по своим делам, о которых крестьянам знать было необязательно. Ольту было интересно глянуть на местный рынок, да и познанию здешнего мира посещение городка, как минимум, не помешает. На остальных шести возах расселись Брано и еще шесть мужиков и мальчишек-подростков, которым общество доверило охрану, распродажу меха и закуп необходимых вещей.
Дорога была привычно скучной. Вокруг тянулся поднадоевший от каждодневного лицезрения лес. Разве что ожидание хоть какой-то перемены обстановки да раскаты задорного женского смеха, доносившиеся с передней телеги, немного оживляли настроение. Единственные, кому не было скучно — это конечно мальчишки. Они шныряли по придорожным кустам, вооруженные прихваченными с собой охотничьими луками, и набивали дичь на ужин и на продажу. Если вычистить потроха и напихать вовнутрь тушек крапивы, то они спокойно выдержат два с половиной дня дороги. И пусть в городе они будут стоить медяки — все какой-никакой прибыток.
Ольт тоже взял в руки лук, но не столько ради охоты, сколько для того, чтобы лишний раз потренироваться. Хотя он считал, что уже неплохо его освоил, но в стрельбе из лука ему до Вьюна или даже того же Карно было еще, как до луны пешком. Хорошо еще детский организм, не отягощенный другими навыками, учился легко и быстро, во всяком случае от деревенских мальчишек он не отставал.
Ночевали на поляне, видно служившей постоянным местом остановки и ночлега проезжающих. Ольт так решил потому что мужики, не сговариваясь дружно повернули коней в сторону от дороги, а на поляне нашлось старое кострище, огороженное обгоревшими камнями и застаревшие следы от былых стоянок. Крестьяне распрягли лошадок и повели на водопой к протекавшей рядом с поляной небольшой речке. Ужин состоял из запеченной на углях дичи и лепешек, который бабы напекли в дорогу из остатков муки, оставшейся от предыдущих запасов. На ночь Карно выставил дозорных, поставив в пару к опытным мужикам по подростку и обговорив их смену. Себе и Ольту оставил утреннюю стражу. Ночь прошла спокойно. Поднялись все с первыми лучами солнца и после короткого завтрака стали запрягать лошадей. Наступивший день был точной копией первого, разве что мальчишки умудрились добыть косулю, да еще проехали памятное для Истрил и Ольта место, где был ограблен крестьянский обоз разбойниками Крильта. Где-то, не так уж далеко, находилась и землянка Ольта в которой он провел больше года. При виде знакомой картины ему взгрустнулось, как там его росомахи, а Истрил приняла какой-то задумчивый вид. Что ей там вспомнилось, он не стал спрашивать, но брови ее вначале нахмурились, а затем вдруг ее лицо разгладилось и на губах ее появилась легкая улыбка.
Разделка тушки косули не заняла много времени, мужики управились чуть ли не на ходу, поэтому неожиданная добыча не очень нарушила график движения. Зато вечером было гуляш, приготовленный Истрил по рецепту Ольта, с травами и корешками и с гарниром из остатков крупы. Крестьяне собрали в дорогу все, что оставалось с прошлого года, в надежде, что закупят свежих товаров. Так и ехали, не торопясь и не отказывая себе в маленьких радостях. И к утру третьего дня, проехав совсем немного после небольшого подъема, вереница телег выехала на берег широкой реки. Таких больших водных просторов Ольт здесь еще не видел. Противоположный берег терялся в легком утреннем тумане, который окутывал только окрестности реки. В этом месте ширина реки достигала километра два, если не больше. Весь сбор как по команде остановился, как бы приветствуя великую реку.
— Кромка. — сказал стоявший рядом с Ольтом Карно и затем пояснил. — Река так называется. Когда-то давно здесь проходила граница Эдатрона.
Вообще-то Карно произнес это на местном языке, что означало что-то вроде края или окончания земли, но Ольт уже привычно в уме перевел слово на русский язык — получилась «кромка». Так ему все-таки легче запоминалось
Река текла широко и привольно по равнине, густо усаженной лесами, не делая крутых поворотов и изгибов. Крутые высокие сопки, заросшие дремучей тайгой, вырождались тут в более мелкие и пологие холмы, практически не мешающие плавному и величественному течению, а плавно изгибающие русло. Да и невозможно было бы как-нибудь хитро извернуться при такой массе воды. Это не горные речушки, скачущие по своим крутым каменистым ложам и следующие любому капризу попавшей на пути скалы.
Дорога ползла вдоль реки, то вплотную приближаясь к мелкой волне, то отступая от нее почти на километр, вихляя как мужик после посещения кабака. Видно, был какой-то резон у тех, кто ее пробивал, именно так провести путь. Пришлось и крестьянскому сбору послушно повилять, следуя всем ее хитрым вывертам. Но слава богу ничто в этом мире не является вечным и вот уже вдали показался город. Покатый берег позволял ему подходить почти к самой реке, на которой было расположено какое-то подобие порта. Во-всяком случае наблюдалось что-то вроде пристани и нескольких строений, похожих на склады, сколоченных из бревен. К деревянному причалу притулилось несколько лодчонок и одно судно, похожее на ладьи древних славян. Расстояние от воды до самого городка, который располагался в метрах триста от самой реки на небольшой покатой сопке, было усеяно сотнями две землянок. Они были разбросаны хаотично, как кому в голову взбрело, поэтому дорога от пристани до городка виляла, послушно обходя жилища моряков и рыбаков. Единственное, что наводило мысль хоть о каком-то порядке были те самые строения, похожие на склады, расположенные четким рядами почти у полуразрушенных земляных стен. Сразу за ними начинались ряды городского торга, заставленные торговыми лавками и десятком харчевен. И уже за ними располагался и сам Узелок, центр графства Стеодр.
По мнению Ольта это поселение являлось образцом унылости и заброшенности и не тянуло даже на городок районного значения, а скорее являлось ну очень большим селом, тысяч так на пять населения, но это, если смотреть по его масштабам. По местным же меркам это скопление землянок и небольшого количества настоящих деревянных изб, расположенный в центре, было достаточно большим, чтобы вполне потянуть на звание пусть и небольшого, но города со странным названием «Узелок». Правда Узелок этот производил впечатление, позабытого и заброшенного своими хозяевами и пустившим все дела на самотек. Древесно-земляные стены оплыли и уже не способны были хоть кого-то защитить. От частокола, когда-то венчавшего вал, остались только сгнившие пеньки, а кое где даже их не было. Скорее всего пошло на дрова. Впрочем, городок уже и нуждался в этих защитных сооружениях, так как постройки, вместе с возделанными полями, давно уже выплеснулись за бывшие крепостные валы и беспорядочно расползлись далеко за их пределами.
Жилища представляли из себя такие же полуземлянки, как и в деревнях, кроме центра. Там, хоть и немного, но все-таки стояли дома, похожие на деревянные избы и наблюдался хоть какой-то порядок и там же стоял замок местного властителя. Хотя, это строение если и тянуло на замок, то с большой натяжкой. Ольт даже затруднялся в том, как назвать это деревянное укрепление, все достоинство и величие которого заключалось в высоте, которой было аж два этажа. Причем, судя по внешнему виду, в нем давно уже никто не проживал в отличие от небольшой пристройки, прилепившейся сбоку от замка и двух длинных бараков, расположенных тут же.
Сам городок производил впечатление тишины и спокойствия. Вся его активная жизнь переместилась в прибрежную зону, где между городком и рекой было пространство, отданное рынку. Туда и нужно было крестьянскому обозу.
Брано, весь в лихорадочном возбуждении, подскочил к Карно.
— Господин староста, к городу подъезжаем. Хорошо бы направить туда людей, пусть место на базаре подыщут, да и со стоянкой бы определиться.
— Ну вот ты и езжай.
Брано сел на одну из верховых лошадей и рванул к городу. Сам же обоз как двигался неторопливым шагом, так и не думал ускориться. Это что же должно было случиться, чтобы погнать лошадь галопом, когда она запряжена в телегу. Нет среди деревенских таких дураков. Так что до рынка они добирались еще с добрый час.
На сам рынок их не пустили. Для таких как они, то есть для приезжих из окрестных деревень крестьян, было отведено специальное место, чтобы не засорять конскими яблоками территорию рынка. Бывший староста уже ждал их и повел сбор на это место, где уже стояло несколько крестьянских телег, немного поодаль от основного торжища. Ольт не мог не признать целесообразность такого решения — запах лошадиного пота и навоза никак не добавлял аппетита посетителям различных трактиров и харчевен, расположенных на территории базара. Обоз притулился с краю основной массы таких же телег с окрестных деревень. Неподалеку, из-за вони им распространяемой, расположился и скотский рынок.
Торопиться не стали, время впереди было много. В начале с крестьянской основательностью разбили лагерь, и пока одни обиходили скотину после дальней дороги и устраивались благоустройством, несколько мужиков отправились на торги, прицениться, посмотреть на ассортимент. На распродажу мехов и закуп нужных товаров Карно отвел седмицу. Неспешно распрягли лошадей, поставили телеги в ряд и принялись варить кашу. С дороги хорошо бы отдохнуть, да набраться сил перед предстоящей торговлей и хождением по рынку. Не успели толком расположиться, как к ним подошел высокий, не столько мощный, сколько хорошо упитанный, светло-русый северянин в кожаных доспехах и с мечом на боку в сопровождении еще двух таких же молодцов.
— Я десятник Труерд, сборщик податей на рынке. Кто такие, откуда, зачем прибыли. — было видно, что ему скучно и вопросы он задает чисто для проформы.
— Так неужто не видно, деревенские мы, торговать прибыли. А то зима на носу, все разуты-раздеты, хлебушко кончился, последнее подъели, а в том году неурожай был, а тут еще в деревне пожар случился, но немножко мехов уберегли… — залебезил Брано, а пальцы его уже проворно развязывали кожаный мешочек, который служил ему кошельком. Впрочем, такие же кошельки тут были у всех. Только у одних из простой грубой кожи, а у других из тонкой замши, украшенные красивой вышивкой. Статус. Стражники, услышав звон монет, оживились и так мало слушающие, вообще перестали обращать внимание на то что говорит Брано, а тот неся откровенную чушь, доставал из кошеля медные монетки. Их, еще в лесу, отсыпал ему Карно именно на такие нужды.