По лоснящимся от пота лицам было видно, как они довольны обедом. Это Ольт, маменькин сынок, уже привык к тому, что у Истрил всегда вовремя завтрак, обед и ужин, но мужики-то давно уже были без своих жен и вообще без семей. А редко какой мужик будет только для себя готовить три раза в день, да еще несколько блюд, тем более в средние века. Разделение труда здесь было четкое и непреложное. Мужик в поле или на охоте, баба на кухне или в огороде. Если конечно — семья нормальная. Поэтому вкусная домашняя похлебка, приготовленная женскими руками, это было самое то, чтобы напомнить всем присутствующим об их семьях, ну или об их отсутствии. Ольт видел, как задумчивы были во время обеда лица каторжников, да и после обеда они сели рядышком и продолжали что-то обсуждать. Спустя некоторое время, когда бывшие каторжане притихли, мальчишка подмигнул Карно и глазами указал на них.
— Ну что, мужики, может не будем ждать до вечера, поговорим? Время дорого, да и барон ваш ждать не будет. Обдумали мои слова?
— Да чего там думать, согласны мы. — махнул рукой Вельт. А Жаго добавил, — Только вот в город бы один раз смотаться, прикупить кой чего для хозяйства. Если конечно плату дашь.
— Ну а чего бы не дать? Дам конечно. Только в город вы не поедете, только вас там с вашими клеймами не хватает. Поедем я и Вьюн, кстати познакомьтесь, может именно он пойдет за вашими семьями. Там посмотрим.
Мужики чинно раскланялись
— Вы ему расскажите, что, где и как. А ты, Вьюн, после подойди ко мне, у меня к тебе тоже дело небольшое есть.
Вьюн кивнул и подсел поближе к каторжникам. А Ольт с Карно отошли в сторону и занялись ранами последнего и заодно обсудили свои дальнейшие планы. Кстати, когда перед обедом каторжники и Вьюн спросили, откуда такие раны, так Ольт в красках расписал им про титаническую битву, в которой Карно победил злобного Крильта вместе со всей бандой. Карно на все это только смущенно крякал и посверкивал на Ольта своим единственным глазом взглядом побитой собаки, а каторжники убедились, что новый атаман, а кем еще Карно был в их глазах, небывало силен и при этом скромен необычайно. Что было очень даже нужно Ольту и полезно для имиджа новоявленного предводителя лесной братии. Демократией в этом мире и не пахло, так что выборов никаких не было и по умолчанию новым атаманом новой банды по праву сильнейшего стал Карно. С ним Ольт и посоветовался, что кому поручить и что следует делать дальше. Карно, не зазнаваясь от своего нового статуса, все внимательно выслушал и пообещал, что все будет тип-топ. Ольта немного напрягали такие отношения, все-таки он представлял себе свой внешний вид и как странно со стороны это будет выглядеть, если взрослый здоровенный мужик станет обращаться с ним, по крайней мере, как с равным. Правда Карно вел себя так, как ни в чем не бывало, ничуть не заморачиваясь таким положением дел. Вообще, его отношение к Ольту было во многом непонятно для последнего, но предательством или каким-нибудь негативом тут и не пахло. А потому Ольт не стал пока над этим думать, других вопросов была куча, просто решил вести себя, хотя бы на людях, как можно по-детски. Быстро обсудив с Карно дела насущные, он поблагодарил Истрил за вкусный обед и со спокойной совестью завалился спать. Правда или нет, но говорят, что детям полезен послеобеденный сон. Во всяком случае хуже не будет, а то ближе к вечеру опять тренировки, благоустройство землянки, которую они с Истрил выбрали для своего проживания, охота… Да мало ли дел у маленького жителя лесного поселения.
Глава 11
Удивительно, но вспоминая каким лежебокой он был в своем мире и как, особенно в старости, любил поваляться в постели, то оставалось только удивляться тому, каким «жаворонком» стал сейчас. И к тому же он не просто стал рано просыпаться, а при пробуждении чувствовал радость ожидания, что еще нового преподнесет ему сегодня этот мир, не обязательно приятное, но то, что потребует от него каких-то решений и действий. И он будет что-то решать, как-то действовать… То есть — жить, чувствуя, как играют силы в его еще маленьком, но таком уже родном и привычном теле. Старик в его мозгах уже и позабыл это чувство незамутненной детской радости, когда радуешься просто от того, что ты есть.
Сегодняшнее утро не стало исключением. И хорошее настроение не испортили ни умывание холодной водой, ни традиционная тренировка, а наоборот взбодрили его, а завтрак от Истрил вообще вознес до небес. Карно, как атаман, распределил обязанности на день. Еще вчера они договорились, что никакой разбойничьей вольницы у них не будет, а будет воинское подразделение с дисциплиной, обращением по старшинству и прочими воинским атрибутами. Одноглазый только одобрительно хмыкнул на такое предложение. Если верить Истрил, а не верить ей у Ольта не было никаких оснований, то Карно был когда-то в немалых воинских чинах и уж кому-кому, но ему это должно было прийтись по вкусу. Но больше всего, как и думал Ольт, этому оказался рад Вьюн, который почувствовал родную среду, ну а кандальникам было по большому счету на это плевать. На каторге жизнь была похлеще любой казармы и после нее воинскими порядками их было уже не запугать. Мужикам было поручено хорошенько убраться в лагере и привести в порядок все землянки и шалаши. Истрил, как повариха сама знает, что делать, ну а Ольт на подхвате. Фактически это означало: «Делай что хочешь, только под ногами не путайся». Сам Карно, как и положено большому начальнику, впрочем, большим скорее по размерам, чем по количеству подчиненных, остался надзирать за работами и не допущать беспорядков.
Поэтому после завтрака все распределились по своим делам, а он попросил Жаго оседлать самую смирную на вид лошадку и попробовал себя в верховой езде. Не считать же поездку к их лесной избушке настоящей ездой. Он тогда и не понял всего толком, стараясь только вовремя увернуться от веток, перегораживающих лесную тропу, и стараясь позорно не сползти с лошади. Седла-то не было. Хорошо еще, что по лесу и не разгонишься толком. Но сейчас, когда есть седло и место для езды, так почему бы и не проехаться с шиком? Он и разогнался было… И понял, что наездник из него никакой. Но тут ему грех было винить себя, он-то и живую лошадь видел может раз десять в жизни. Что поделаешь — издержки городского воспитания. Даже когда был председателем фермерского хозяйства, и такое было в его биографии, то больше имел дела с тракторами и грузовиками. А для остальных нужд использовали все больше легковые машины, уазики или нивы. Лично у него была «Тойота-паджеро», рабочая «лошадка», которая была наиболее подходящей для направлений, которые существовали в его «колхозе». Да и вообще в том селении редкие семьи еще держали лошадей или ишаков для домашних нужд. И даже сами местные посматривали на такой транспорт с интересом — раритет все-таки. Вот такое сельское хозяйство.
Так что ездил пару раз в детстве в деревне у дядьки на крестьянском одре-работяге, в принципе забывшем, что такое рысь и галоп, охлюпкой и шагом, как в недавнем походе с грузом золота, и пару раз уже взрослым, на выставке элитного животноводства, прокатили на жеребце стоимостью с мерседес, как очень уважаемого человека, опять же шагом, но уже в седле шагов двадцать. Вот и весь его опыт верховой езды. А уж как седлать, это для него вообще было темным лесом. Единственное что он знал, это то, что узда надевается на морду, а седло на спину лошади. Так что сейчас Карно посмеиваясь, а Истрил с легкой тревогой наблюдали, как Жаго водит понурую лошадку по поляне, а на ее спине, судорожно вцепившись в поводья, с восторженным видом сидит Ольт. Ну вот не мог он, как не старался, скрыть мальчишеского восторга от того, что едет на живой лошади. Так и хотелось пришпорить деревенского скакуна в галоп и плевать, что он физически, из-за своих почтенных лет, был на это не способен. Даже, собиравшиеся в дорогу, Вьюн с Вельтом подошли посмотреть на бесплатное представление. По уговору с Карно они должны были разведать подходы и обстановку вокруг замка Кведра. Но разве они могли пропустить такое представление, как «первый раз в седло». Впрочем, если они думали развлечься за чужой счет, то им обломалось. Животное было до того флегматичным, что стоило перестать ее понукать, как оно тут же останавливалось, и чтобы опять стронуть его с места, приходилось треснуть палкой по заднице. Поэтому вскоре Жаго занялся своими делами, Вьюн с Вельтом, не дождавшись интересного, плюнули и умотали по своим делам, собираться в дальнюю дрогу, а юный наездник уже сам вполне уверенно дергал за поводья и бил пятками в бока. Что, впрочем, ничего не говорило о повышении мастерства, так как лошади были совершенно по барабану все его телодвижения, и она больше стояла, чем ходила. Зато Ольт уже крепко держался на спине ленивой и меланхоличной скотины и не думал падать. Тоже тренировка.
Но все хорошее когда-нибудь кончается, и Ольт, увлеченный новым и интересным занятием, даже не заметил, как прошло время и Истрил позвала на обед. После ее очередного кулинарного чуда Вьюн с Вельтом отравились увязывать последние тюки, все таки собирались не на день-два, а все оставшееся немногочисленное мужское население, довольное и сытое, молча лежало животами вверх, завязывая жирок. Первым, как самый молодой и нетерпеливый, подал голос Ольт:
— Через два дня Вьюн будет у цели, два дня на разведку, еще два дня на обратный путь. Шесть дней, ну предел — седьмица. Мы должны успеть сделать свои дела до их приезда. Поэтому уже завтра нам надо будет выходить. Ты как, Карно, дорогу осилишь?
— Да нормально все, рана на плече закрылась, на ноге тоже подживает. Так что дорога — это не проблема. Тем более на лошадях поедем.
— Да, силен был Крильт, видно крепкая была битва, коль такие раны получил. — подал голос Жаго.
— А как же! А какой живучий! Уж я его бил, бил, а он все не умирает и не умирает… — глаза у Карно смеялись. Все правильно, если уж врать, то со смехом, выдавая все за шутку.
— Да ты что?! И как же ты его… Того? — Жаго был не то, что тупой. Просто слишком наивен и простодушен, чтобы понять все нюансы Карновского остроумия.
— Придушить пришлось.
— Да уж, наш Карно такой. Как сейчас вижу: лежит Крильт, глаза выпучил, весь обделался, но умирать — вот никак. Карно тогда сильно разозлился, говорит: «Не хочешь добром, будет как всегда!» — добавил свои три копейки Ольт.
— Это как, как всегда? — озадачился каторжник.
— Говорит же, придушить пришлось.
— Да-а-а, силен наш атаман. — согласился простодушный Жако. — Да и всю банду приголубил. Герой!
— Ладно, герой. Давай раны посмотрим.
Раны внушали оптимизм, заживление шло хорошо. На плече все стянулось и покрылось корочкой, и кожа вокруг нее была чистой и нормального цвета. На ноге тоже покраснение и опухоль спали, и сама рана ужалась в размерах и не производила такого ужасного впечатления, как в первый день. Но видно вчерашнее хождение и бой все-таки не прошли даром, потому что уже почти закрытая рана опять открылась и из нее сочилась сукровица. Ольт почистил рану и заново перевязал ее.
— Да, герой ты наш. Придется тебе пока в лагере посидеть. А то без ноги остаться можешь. Тебе это надо? А в деревню за родичами Жаго мы с ним и сами сходим.
— Да как же так? — Карно с досадой сжал кулаки.
— А вот так. Не фиг было геройствовать. — Вольт ехидно усмехнулся — Лезть на кого не попадя, как с голой жопой на ежа.
— Выпороть бы этого ежа, — проворчал атаман, — чтобы колючки свои везде не разбрасывал.
— Хе-хе, это ты сказанул, — покрутил головой Жако, потом поднял заскорузлый палец. — Как же ты ежа выпорешь? У него же колючки везде. А ты, малой, все-таки смотри, с кем говоришь.