— Лучшая месть — забвение, оно похоронит врага в прахе его ничтожества, — негромко произнес Ли Хо, — трудна и опасна твоя дорога, стоит ли твоя цель гибели стольких живых существ?
— Стоит, она стоит гораздо большего! — вскричал Афоноис. — Кто не может сам отомстить, перепоручает это Богу. Я хочу и смогу сделать это своими руками, — яростно добавил он.
— Проявить мудрость в чужих делах куда легче, нежели в своих собственных, — ответил Ли Хо, — сделав шаг вперед, подумай, сможешь ли ты отступить. Тогда избежишь участи бодливого барана, чьи рога застряли в стене. Прежде чем начать какое-нибудь дело, прикинь, сможешь ли завершить его. Тогда не уподобишься тому, кто взялся проехать верхом на тигре. Игры с иерархами до добра не доведут.
— Я все обдумал, решение принято, — резко оборвал Ли Хо, Афоноис. — Лучше посоветуй, как наставить Вадима на правильный путь.
— Ученик — это сосуд, а учитель — источник. Тебе решать, чем ты наполнишь этот сосуд. Не давай ярости затмить свой разум, — исчезая, сказал мудрец. Закончив с магами, Афоноис стал готовиться к еще одному разговору, на этот раз более тщательно. На столе он начертил пентаграмму, неоднократно сверил её с рисунком в своей тетради, сходил в лабораторию за недостающими ингредиентами и, спустя полчаса, закончил свой труд.
Призвать Иерарха было делом непростым. Являясь весьма могущественными сущностями, ему подобные без личной выгоды никогда не вмешивались в дела смертных. У них были свои заботы и развлечения. Основой их существования являлась борьба за власть, где ставками были не страны, а планеты: вечная жизнь или вечные страдания, поклонение низших или забвение.
У Афоноиса ушли десятилетия на проведение магических изысканий. Временами он отчаивался, и у него опускались руки. Но сжав зубы, он раз за разом повторял свои смелые, а порой и безрассудные эксперименты. Постепенно приближаясь к своей цели, он в конце концов достиг желаемого. На молодого и успешного мага обратил внимание Высший — Тот, чье имя в давние времена произносилось в храмах; Тот, кто мог помочь ему в свершении мести, сжигавшей рыжего мага изнутри.
Все, кто унижал его или причинил боль его близким, должны быть наказаны. Жестоко наказаны! Им, конечно, будет дозволено узнать, кем стал тот хилый безродный мальчуган. Но даже осознание его величия и раболепие не спасет их от мучительного конца. Отсрочит — да, но не спасет.
Свои помыслы он тщательно скрывал. Никто не догадывался, какие чёрные мысли витали в голове казалось бы веселого парня, и как тяжело на душе у беззаботного шалопая. За напускной дурашливостью скрывалась боль многих утрат. Мир был очень жесток к нему, и он в ответ стал жестоким ко всем, кто встал на его пути, а таких было немало.
Афоноис щелчком пальца активировал заклинание, вспышки осветили края пентаграммы, огненные дорожки побежали по линиям, и вот в клубах дыма образовался силуэт.
— Здорово, рыжий, — прогрохотал он.
— Привет, — задумчиво ответил Афоноис.
— При-и-и-ве-е-ет, — передразнил его собеседник. — Говори, с чем пожаловал!
— Я нашел Интуита, подсознательно владеющего Стихиями Огня и Воздуха, — радостно сообщил Афоноис. — Поглощает души поверженных врагов, и мне удалось получить у Серого Круга разрешение на его обучение. В случае успеха они примут меня свои ряды…
— Тю-у-у, нашел чему радоваться! Сколько их было за последнюю сотню лет? Десяток? И где они сейчас? В сырой земле! Хотя нет, не в земле, от некоторых ничего не осталось, и похоронить-то нечего было! Из четверых на Авалоне выжил только ты и лишь потому, что сбежал вовремя. Тринадцать из четырнадцати погибли, не дойдя даже до стихийного мага. Правда, девять было убито представителями противоборствующих фракций, но четверо-то добросовестно изучали магию.
Один даже пытался освоить полет, будучи простым учеником. Видите ли ножками ходить недостойно великого мага. Бедняга красиво взлетел, но вот с приземлением у него как-то не вышло. Второй, как сейчас помню, решил завести себе ручную саламандру! Он ведь великий маг Огня! Я даже всплакнул на его похоронах.
Ну, третий, а что третий? Третий был ни так, ни сяк. На спор решил прокатиться на мантикоре, идиот! Итог: Мантикора — семнадцать, Идиоты — ноль.
Четвертый был моим любимчиком, трудился от зари до зари. Прилежно учился и вечно пропадал в лаборатории. Что там произошло, никто не знает! Вот только нет у меня сейчас ни прилежного студента, ни лаборатории.
— Да ладно уже! — скривился, как от зубной боли Афоноис. — Всё бы тебе морали читать. Я по другому поводу хотел поговорить с тобой. Серый круг дал добро на ликвидацию вампиров, я хочу получить голову Магистра.
— И в чём моя проблема? — участливо произнес неизвестный.
— В случае, если в нашу дуэль с Магистром снова влезет высший, шуганешь его? — прямо спросил Афоноис.
— Мы ведь с тобой уже не раз обсуждали это! В случае моего прямого вмешательства, это не останется незамеченным. Если высший успеет обратиться к Носферату, Демиург не оставит его без помощи. Мои позиции на Земле чрезвычайно слабы. Противопоставить ему мне особо нечего. Прямое вторжение приведет к огромным жертвам с обеих сторон. Ты готов заплатить за голову Магистра миллионами и миллиардами жизней?
— Опять двадцать пять! — хлопнул ладонью по столу, Афоноис.
— Терпение, мой рыжий друг, терпение! Сиди спокойно на берегу, и мимо проплывет труп твоего врага!
— Так семьдесят лет жду, не плывет все! Надо бы помочь!
— Вот смотрю на тебя, Афоноис, и думаю: а не ошибся ли я часом в выборе соратника, — заявил неизвестный.
Маг от слов собеседника сморщился и показательно отвернулся. Вздыхая, он делал вид, что увлеченно рассматривает трещины на стене.
— В твои руки попал острый меч, так направь его на своего врага. Сломается меч — значит, ты был неправ. Ищи новый! Погибнет враг — еще лучше! И врага нет, и клинок закалится в его крови. Но чтобы ты не мог укорить меня в бездействии, вот тебе мой скромный дар, — сказал он, исчезая.
Афоноис разглядывал полученные дары: книгу от Зилана и мешочек с истинным серебром от Иерарха. Ему хотелось петь и танцевать от радости, за один день он значительно продвинулся в своей вендетте. Расплата будет скорой и жестокой.
[1] Аура отводящая от заклинателя внимание посторонних.