Я сначала не понял, потом удивился: «Он же говорил, что ослеп!»
Учёный, глянул на меня и смущенно улыбнулся.
— Странные дела. Снаружи я видел будто в инфракрасном свете. Тёплые предметы выделялись на чёрном фоне. А здесь потихоньку стало всё проясняться. Вот, — он протянул мне книжку. — «Записки о Шерлоке Холмсе». Правильно?
Я кивнул молча.
— По-моему всё дело в вибрации, которая идёт сверху. Ты ходил наверх? Что там?
Я пожал плечами.
— Похоже, какой-то артефакт, — сказал Кораблёв. — Надо будет потом глянуть.
Я сел на заскрипевшую кровать. Закрыл глаза, открыл и увидел, как учёный поспешно отвёл взгляд от моего перекрученного тела.
Да, блин! Как же погано ощущать себя диковиной.
А ведь ты, Кораблёв, теперь зверушка под стать мне. Хоть сейчас же в колбу и в кунстакамеру для всеобщего удивления.
— Извини, — будто услышав мои мысли, смутился учёный. И тут же продолжил. — Тебя как зовут?
— А что?
— Ну, ты моё имя знаешь… Вернее — фамилию. А я, вот хотел тебя позвать, и понял, что не знаю как.
— Был Немой, — после раздумий сказал я. — Теперь — не знаю.
— Ну, Немой, так Немой, — согласился мой собеседник. — Очень приятно.
— Нет, — отрезал я. — Немой умер. Под Выбросом.
— Тогда давай выберем тебе новое имя, — предложил Кораблёв после паузы и усмехнувшись, предложил. — А давай ты теперь будешь Гробовщиком!
Я равнодушно пожал плечами.
— Это я к тому, что саркофаг для тел уж больно на гроб смахивает, — продолжил учёный. — Можно, конечно, назвать тебя Саркофагером, но уж больно по нерусски получается. Я ж к чему веду. Ты у нас человек лошадный. Такой упряжки на всю Зону больше не сыщется. С аномалиями, опять же ты управляешься не в пример многим. Как ты меня ловко из той карусели вывел! Так что давай ты будешь к нам возить битые тела. Ну, те, что в аномалиях побывали. Желательно, ещё живые. У нас и контейнер на базе есть соответствующий. В смысле — саркофаг. А мы тебе за это…
Он говорил и говорил. Про науку и новые горизонты, про невиданные методы и победу над неизлечимыми болезнями, но я уже его не слышал. Дробь дождя за окном, мерное покачивание на волнах дебаркадера, плюс то, что я, наконец, согрелся, завернувшись в тряпьё: как было в таких условиях не уснуть? И я уснул.
Продолжение: Часть четвёртая Таблетка бессмертия. 4. Айн, цвай — полицай — следует…
Продолжение: Часть четвёртая Таблетка бессмертия. 4. Айн, цвай — полицай
5. Айн, цвай — полицай.
Телега, которую тащили Мелкий и Здоровяк, не спеша, катила по грунтовке. За моей спиной трясся на ухабах «саркофаг», он же «контейнер», он же, в просторечье, «гроб хрустальный» или просто — «гроб». Сквозь текстолитовое окошко «гроба» виднелось перекошенное лицо Толика Троячки.
На перекрёстке за Ивацевичами я повернул налево, проехал метров триста, вдоль дороги потянулся молодой ельник, и тут из кустов на дорогу шагнули трое, одинаково одетые в камуфляжные комбинезоны, на головах банданы, на ногах — берцы. Все трое вооружены.
Самый высокий повелительно поднял руку. В руках он держал автомат Калашникова, от наушника в правом ухе ко рту тянулся поводок гарнитуры. Было в нём что-то от замашек от киношного полицая времён войны.
— Стоять, — голос высокого был с барской ленцой.
Я натянул поводья, Малой и Здоровяк замедлили лёгкий бег, остановились. Скосили глаза на незнакомцев, шумно вдыхая воздух.
— Ты кто? Что у тебя в телеге? — тем же голосом продолжил высокий.
Не дожидаясь ответа, два его спутника двинулись в обход моей упряжки.