Он сунул девочке череп, улыбнулся, увидев гримасу отвращения, пошутил:
— Мерзость, да? Не боись — гипс!
Лиза кивнула, морщась, взяла череп, брезгливо растопырив пальцы.
— Тебе главное кидать кучно, примерно в голову. Отвлечь. Шары им засыпать обломками черепушек, понимаешь? Дезориентировать. Просто кидай быстро и в голову. Когда я свалю первого, Илья и Мирон ухватят за ногу второго и не дадут ему меня прибить. А я забегу сзади и…
— И?.. — спросил Мирон, пристраиваясь рядом с Лизой.
Вот же мышь серая!
— И тогда хана им! — подытожил Вадим. — И мы узнаем, что это даёт — выход на волю, или переход на следующий уровень.
— А если — на уровень? — спросила Лиза, вздрагивая лопатками.
— Значит, что-то должно измениться и в игре. Хотя бы — еда и вода. Зачем-то же нас тут заперли? Значит, и еду должны дать. Хотя бы.
Мирон покачал головой:
— Я вот всё думаю: ну как так вышло, что нас никто не ищет? Наверное, вот чего, пацаны… — Он осёкся, глянул на Лизу. — Наверное, мы здесь всё-таки не настоящие. Шестой час — а нас нет. Родители уже с работы пришли, все телефоны оборвали. В центре этом паскудном — уже менты с собаками. Нас бы уже нашли. Нас или убили, или сняли с нас копии. Но как? Мы же не ложились ни в какие тренажёры?
— А если усыпили — и в капсулу? — перебил Илья. — Ну это… в игровую, как в кино?
— Тогда нас уже нашли бы в центре. В капсуле этой. Собаки же. Все эти фальшивые двери, может, и работают, но только не для собак.
— А порошок специальный, чтобы запах отбить? — Оказывается, Илья был упорный, если что втемяшилось.
— И чё? — фыркнул Мирон. — Есть куча людей, которые видели, что мы входили в центр и не выходили. Есть мама Лизы, в конце концов. Значит, или мы вышли… Да без «или»! Мы вышли оттуда! И мы уже дома!
— А… Э-э… — сказал Илья.
— Записали сознание? — Вадим поморщился. — На жёсткий диск? И будут гонять вот так, по кругу? Зачем?
— Изучают что-то. Игру новую пишут, к примеру. И тестируют на нас. Может, это вообще массово уже. Выбирают маленький городок, записывают сознания. Тестируют. Никто и не узнает про нас. Нас нет.
— Ну ладно, допустим. — Вадим кивнул. — А потом куда наши сознания?
— Не знаю. — Мирон брякнул цепью. — Уснём тут, и всё. И не проснёмся больше.
Вадим ощутил тяжесть под диафрагмой. Он знал, что там именно диафрагма, потому что ходил до седьмого класса в музыкалку.
Но диафрагма же не болит? А что там ещё? Желудок?
— Но есть-то почему хочется? — спросил он. — И пить?
— Недоработка программистов, — хмыкнул Мирон.
— Или нас всё-таки спёрли! — не поверил Илья. — Нету такого, чтобы это… Ну мозги записать!
— Класс! — Вадим поднялся на ноги. — Раз мы уже сдохли, значит, бояться нам нечего! За работу! Полчаса осталось! Перейдём на следующий уровень, а там — разберёмся. У любой игры есть конец. Выберемся отсюда. А потом найдём этих гадов, взломаем эту грёбанную игру! Мирон?
— А я — че?
— Игру взломать сможешь?
— Не знаю. — Мирон звякнул цепью. — А надо?
— Надо! — рявкнул Вадим зло. — Свобода козявкам и всё такое! Ну? Сможешь?!