Медицинский работник оставил Айсера одного в самодельной палатке из синтетического полимера, возведённую наспех. Он сидел на установленной кушетке, свесив ноги к земле. Руки упёрлись в её края. У палатки отсутствовала одна из сторон, делая её открытой для всех. Такие палатки здесь были везде. Спасатели и медицинские работники бегали между ними, стараясь оказать оперативную помощь. Над головой постоянно пролетали вертолёты, доставляя новых раненных. Прожектор, зафиксированный на внешней стороне спицы, освещал пространство.
Несколько чёрных плит из уплотнённых аксионов доставили сюда, закрепив поперёк спиц. На них и разместили мобильные центры эвакуации. Отсюда можно было наблюдать трещину в конструкции кольца, образованную ядерным взрывом. Огромные прожектора, закреплённые на геосинхронной орбите внутренней части орбиталища, освещали всю жилую часть кольца. С платформы же можно было увидеть спутники на низкой орбите, повисшие в пространстве так же на геосинхронной орбите. Один из них помог Айсеру и устроить всё это.
Айсер спрыгнул на пол. Верхний слой плиты-платформы укрыли подобием синтетической резины. Он отсоединил от себя био-показатели, которые подключили к нему по приезду сюда. Тело Айсера вернулось в человеческий вид ещё до того, как вертолёт спасателей осторожно, делая поправку на изменение силы притяжение, опускался на усеянную металлоломом магистраль. Его уровень доступа давал ему дополнительные привилегии. Например, во время эвакуации. Он был один из первых в числе тех, кому требовалось оказать помощь. Спасательный персонал не задавал лишних вопросов во время полёта, лишь проверяя его жизненное состояние. Нейромоды обманули их, не выдав биомеханических повреждений. Всё, что они видели визуально — окровавленное лицо Айсера в порезах. Уровень доступа требовал от спасателей относиться к нему, как к привилегированной части человечества. Так они и отнеслись. Никаких лишних вопросов. Лишь пару раз спросили, нуждается ли он в полном обследовании и медицинской помощи, на что получили отрицательный ответ. Попав сюда, Айсера разместили в самодельной палатке, позволив ему отдохнуть на кушетке. Его системы не восстановились полностью, но базисный набор функций был доступен. Айсер мог двигаться, разговаривать, пребывать в светлом здравии.
Он вышел из палатки. Линия освещённого колеса вертикально разрезала ночное небо. Над головой, вверху, проходила огромная линия дуги. Из других палаток доносились крики. Солдаты СБО помогали разместить раненных. Никто не пытался задержать Айсера. В таком хаосе никому не было до него дела. Скорее всего, СБО ещё ничего не осознало. Кристоф де Гузо ничего не передал. Или электромагнитный импульс всё накрыл? Вряд ли. Спутники продолжали функционировать. Частичный блек-аут? Тоже верилось с трудом. Но факт оставался фактом. Айсеру не грозит неминуемое задержание. Первое, что увидят сотрудники Булыжника, когда просмотрят о нём информацию — это то, что его хозяином числится Йен Ван Дайт, крупная шишка с земли. АО не прогадало, смешав их легенды.
Репортёры и журналисты бегали от палатки к палатке, пытаясь разузнать, что всё же случилось. Некоторые подбегали к Айсеру, смотря в его окровавленное лицо, расспрашивая, как и что произошло с ним. Айсер отмахивался от них, и те переходили к другим очевидцам. Им не следовало знать, что Айсер является непосредственным виновником трагедии. Не нужно быть гением, чтобы понять произошедшее. Пирра так сильно стремились сохранить у себя МакМиллана, что готовы были пойти на любые жертвы. Трудно поверить, что в ход может пойти ядерный заряд, но таковы некоторые люди, готовые на всё пойти, ради достижения своих целей.
Айсер подошёл к краю платформы. Перед ним, далеко-далеко, виднелись разрушения кольца. Прожектора хорошо высвечивали их. Не требовалось никакое увеличение дальности зрения. Атмосфера не улетучилась, не образовались бураны в точке пробоя. Но конструкция была разрушена окончательно. Силы Кориалиса будут падать. За ними силы притяжения. Со временем кольцо потеряет свою атмосферу. Но хуже было и другое. Орбита кольца станет нестабильной, поставив под угрозу все остальные объекты рядом. Даже дугу. Такого никто не допустит. После срочной эвакуации, кольцо демонтируют. Тех, кто не успеет убрать отсюда, оставят на произвол судьбы. А учитывая масштабы разрушений — таких будет не мало.
Айсер наблюдал, как вертолёты спасателей летали над крышами небоскрёбы, стараясь отыскать и спасти всех оставшихся. С такого расстояния они были словно мошки на границе марева. Айсер увеличил своё зрение, наблюдая за событиями на поверхности орбиталища. Толпы людей медленно двигались к станциям вокзала, коих было несколько. Их эвакуируют через монорельс по спице. Айсер был в числе первых, кого вывезут первым же рейсом на другое орбиталище. Машины больше не ездили по дорогам. Скоростная магистраль была завалена кучей металлического мусора, над которыми летали спасатели в сопровождении вертолётов СБО. Не важно, как пройдёт эвакуация, как хорошо исполнят свой долго спасатели. Количество жертв будет огромным.
Айсер набрал в себя воздуха, подняв голову к несуществующему небу.
— Вам помочь?
— А? Что? — неуверенно на вопрос обернулся Айсер. Двое молодых людей, одетых в медицинские комбинезоны скорой помощи, смотрел на его окровавленное лицо, испещрённое разрезами.
— Вам нужна какая-то помощь, сэр? — один из них, увидев его лицо, неуверенно спросил.
— Нет, — Айсер неаккуратно помахал головой, — нет, я в порядке. Спасибо, — он также неуверенно улыбнулся. — Я в норме.
Медицинские помощники развернулись и ушли. Конечно, они видели его состояние. Видели небольшие поблескивающие отростки электродов на его лице. Видели куски зараставшей новой кожи. Как видели и спасатели, забиравшие его с магистрали. Но доступ службы землянина спас его и здесь. Во всём человеческом космосе такие биотехнологии были либо у военных, либо у очень богатых. И уровень доступа вполне мог Айсера отнести ко вторым. Он вновь посмотрел на обречённое орбиталище. Человеческое мегасооружение, построенное его руками. Айсер увеличил своё зрение, всматриваясь в происходящее на его поверхности. В некоторых районах начинались беспорядки. С такого расстояния всё расплывалось из-за дисперсии, но Айсер понимал, на что смотрит. Люди, явно недовольные ситуацией, вступали на путь анархии. Может, кто-то требовал, чтобы его пропустили на эвакуацию раньше других. Может, не на всех хватало медицинской помощи. Люди были в панике. Отчаяние охватило орбиталище. Возможно, кто-то из них знал, какая участь уготовлена тем, кто не успеет выбраться к сроку конца эвакуации. Всё же, спицы монорельс было три на всё орбиталище, равномерно расположенные на удалении друг от друга. Вертолётов на всех не хватало. Да и сколько их нужно на добрых два десятка миллиона жителей?
Айсер вступил в спор сам с собой. Часть его требовало пояснений, взывала к его человеческим качествам, к гуманизму. Требовало остановится. Требовало раскаяния. Осознания тех вещей, к которым он приложил руку непосредственно. Другая часть ухмылялась, говоря, что нет никакой справедливости, кроме той, которую мы сами и творим. Своими руками. И если существуют люди, готовые пойти на всё, готовые взрывать ядерные бомбы, закрывая глаза на последствия, то должны существовать и люди, готовые пойти на всё, чтобы их остановить. Если невозможно найти компромисс, то значит его нет. Сколько раз он слышал этот спор у себя в голове за последние сто семьдесят лет?
Айсер вспомнил жёсткую ухмылку того террориста, убившего себя, лишь не дать Айсеру шанса решить головоломку. Найти ответ на причины и мотивации Пирры. Что же двигало всю эту машину разрушений? Что-то обидное кольнуло его внутри, эхо старой жизни, в которой не было ненависти и злости. Когда Луна была рядом.
— Мистер Клемент Гафнер?
Кто-то звал его. Сначала, ему показалось, что он слышит голос Луны, доносившийся из недр глубин его сознания. Но это была сотрудница службы эвакуации.
— Да?
— Ваша очередь на эвакуацию. Вас доставят на монорельс, где эвакуирует на соседнее кольцо первым же рейсом. Прошу пройти вас за мной.
— Конечно, — грустно ответил ей Айсер. Он окинул это орбиталище взглядом в последний раз. 'Человеческое мегасооружение, построенное его руками"
Айсер старался не замечать все те последствия катастрофы, проходя мимо них. Его глаза были закрыты, а разум был где-то далеко. Какой бы боевой машиной он не был, внутри — он человек. Подход к вертолёту был свободен. Боковая дверь была открыта. Айсер выждал в недолгой очереди, прежде чем подняться на борт. Большой транспортёр с множеством лопастей на каждой своей грани. Его посадили напротив окна, рядом с другой группой уцелевших. Двое мужчин и женщина средних лет. Каждому на шею установили индивидуальные биопоказатели, отслеживая их состояние. Айсер кивнул им и отвернулся к окну. С другой стороны транспортёра несколько медиков удерживали носилки, на которых лежали пострадавшие со средними и выше видами повреждений. У некоторых были множественные переломы, другие лишились конечностей. Врачи и медики, стоявшие над ними, контролировали ситуацию. Солдаты занесли дополнительно оборудование внутрь транспортёра, отстучали по металлическим переборкам, и боковая дверь вертушки закрылась. Воздушный аппарат молниеносно взмыл ввысь, оставляя под собой плато. Айсер наблюдал, как черная платформа удаляется от него. Видел спицу, на которой она была закреплена. Транспортёр описывал спирали, унося пассажиров к вокзалу, под основание спицы. Наспех установленная на одной из стен транспортёра древняя двумерная плазма показывала репортаж новостей. Репортёры транслировались с поверхности орбиталища. За их спиной толпы народа тянулись к местам эвакуации, спеша убраться отсюда. То тут, то там, кто-то выбегал из толпы, набрасываясь на солдат СБО, ровной шеренгой ведущих людей. Текстовая трансляция, бежавшая под картинкой, передавала слова ведущего. Никто так и не осознал, что произошло. Несколько солдат, которые отважились дать свои комментарии, рассуждали о типе ядерной бомбы, типе излучения, его опасности, и сколько в бомбе было мегатонн. Инженеры же прямо говорили, что орбиталище не подлежит мгновенной починки, и орбита кольца уже начала сходить со своего стабильного курса. Процент смещения составлял не больше двух процентов, но со временем, он будет увеличиваться. Даже если остановить кольцо полностью, лишить его кориолисовых ускорений, сделать абсолютно инертным, то угроза остальной конструкции Булыжника останется. Дуга не стоит на месте, как может показаться. Она медленно движется вокруг центра Млечного Пути, как и всё в нём. Остановленное кольцо будет смещаться со своего положения на дуге, создавая дополнительные проблемы оставшимся орбиталищам. К тому же, если оно перестанет вращаться, то защитные системы, укрывавшие его от излучения и метеоритов, перестанут действовать. Конечно решение будет за некими представителями ВЗП, находившимися на Булыжнике, но никаких конкретных имён не называлось.
Айсер смотрел на крыши небоскрёбов, пролетая над их вершинами. Вертолёты спасателей зависали над ними, забирая столпившихся там людей. Чем ближе транспортёр подлетал к зданию станции вокзала, чем больше людей под собой видел Айсер. Над землёй висели вертолёты СБО, приведённые в боевую готовность. Настроение на этом орбиталище и до катастрофы было паршивым, а теперь всё стало ещё хуже.
— Как ты думаешь, что произошло?
Женщина, сидевшая напротив по соседствую с Айсером, спрашивала мужчину.
— Не знаю, — Он поднёс ладонь к своему лбу. — Они говорят Пирра взорвали бомбу.
— Но зачем? — другой мужчина, с лысой головой, на которой виднелись залеченные радиационные ожоги, медленно опустил голову к полу. — Зачем они это сделали? Будь они прокляты… — Он замолчал, но потом продолжил. — Мы с Мэри были у себя дома, на сорок пятом этаже, когда это произошло. У нас установлены широки окна, выходящие на тот район, где эти ублюдки взорвали бомбу. Боже, бедная Мэри, — Он вздохну. — Её очень сильно обожгло.
— С ней всё в порядке? — ужаснулась женщина.
— Врачи говорят, что потребует полная регенерация кожи, — Он кивнул в сторону носилок. — Сейчас она в стабильном состоянии, но врачи ввели её в кому.
— Бедняжка, — женщина прикрыла рукой рот.
— Столько лет ничего не было слишком об этих террористах, и вот, — другой мужчина потряс головой. — Я…я хочу убить их…всех, — медленно проговорил он. — Они не заслуживают жизни. Ублюдки. Сучьи выродки. А ведь они обещали…