— Выговорившись, ты уже сам помог себе, — ответил я, массируя виски и используя интуицию. Это было странное ощущение: я понимал, что сам, даже по слухам об этой истории, не смог бы докопаться до всех деталей. Сейчас же, словно отталкиваясь от слов Райлисса, как непосредственного участника той истории, я освещал все тёмные углы.
— Я лишь помогу тебе просветить некоторые моменты, — уверенно продолжал я, анализируя информацию, — во-первых, признание тебя невиновным — это ещё не всё. Предмет, через который на тебя был наслан гипноз — это статуэтка Андары. Сделать такой артефакт ох как непросто, и изготавливается он специально для того, чтобы подчинять вампиров. Более того, их воздействие почти невозможно доказать: в момент, когда над вампиром обретается контроль, статуэтка рассыпается прахом, из которого она, собственно, и сделана. Сам-то ты обратил внимание на горсть пыли в своей постели в ту ночь? Сомневаюсь. И тот факт, что ты вообще как-то мог ему сопротивляться, поражает. Благодаря этому ты выиграл немало времени и сократил количество жертв как минимум в десять раз.
Во-вторых, эта непонятная девушка. Уж не знаю, скрыли ли от тебя это специально, или церковь сама так и не смогла установить её личность — скорее второе, так как своим броском ты разбил ей лицо — но это была его дочь. Она принесла статуэтку Андары, чтобы взять кого-то под контроль.
И наконец, последнее. Как ему удалось ожить. Хотя лучшие умы церкви наверняка не догадались, как это произошло, мне кажется, я знаю ответ. Если это пиковый туз, то его неоднократно воскрешал маг огня. Не будем так же забывать, что маги крови, — состоявшиеся, разумеется, а не криворукие недоучки, — отменные знатоки собственного тела. Зная, что он умирает последний раз, этот колдун наверняка заставил себя впасть в летаргический сон с помощью магии крови и убедить всех в своей смерти. Ему повезло — после смерти с него сняли антимагический ошейник, и магия крови с замедлением, но вернула его телу жизнь. Тем не менее смело могу утверждать, что ты разрушил его планы. Если бы магу крови, пережившему участь пикового туза, удалось вырваться на свободу — с высокой степенью вероятности от церкви остались бы горящие руины. Я думаю, — в этот момент я заставил себя подойти к Райлиссу, аккуратно взять его за виски и приподнять к себе, — Сиарок, если он видит тебя из того мира, очень гордится тобой.
Несколько секунд серые глаза Райлисса смотрели в мои ярко-голубые. Его глаза казались бездонными, непосвящённый запросто мог утонуть в их глубине и покориться воле вампира — причем, заметьте, даже без желания на то самого вампира — но я заставил себя выдержать его взгляд. Затем он освободил голову и пошел прочь. Это нормально. Сейчас он нуждается в одиночестве, чтобы переварить всё это. Ведь ему не только открылся новый взгляд на эту ситуацию — ему пришлось фактически пережить её заново, а это очень больно. Я же без сил опустился на землю — как бы эффектно не было сейчас моё поведение человека, который, кажется, знает всё на свете, всему есть цена. Как же я устал…
— Делаем привал, — обречённо сказал Вогнар.
Глава 2.4
ГЛАВА 4. Новая стычка
Прошло около часа. Полным ходом шло создание лагеря для привала. Девушки традиционно готовили пищу, остальные ушли за ветками для костра и лежанок, мне же было велено разместить лошадей. Быстренько освоив при помощи интуиции азы лошадиной психологии, я аккуратно взял за поводья сначала скакунов близнецов и Вогнара и отвел их к месту, где более-менее росла трава, затем лошадей девушек и Райлисса, и, наконец, свою зебру. Поскольку мой зебр был еще совсем молодой, то у него осталась некая игривость. Ему нравилось аккуратно хватать меня за руки и слегка покусывать их. Мне, впрочем, тоже нравилась такая игра. Она немного напоминала мне почти такую же игру с собакой моего отца, которая осталась… там. Так, стоп. Не надо об этом думать. Всё равно ты ничего не можешь с этим поделать. Ты вернёшься. Обязательно вернёшься.
Погладив напоследок Зубра (так я назвал свою лошадь) по голове, я вернулся к месту, где предприимчивые Дхасс, Мираэль и Вогнар уже притащили веток на хворост. Райлисса всё ещё не было. Я только собрался было сесть под дерево, как вдруг моя интуиция, едва успевшая отдохнуть после трудов праведных, показала мне новую опасность… Меньше, чем в километре отсюда к нам приближалась группа женщин в красных плащах. Чем ближе они подходили, тем больше мог о них узнавать. И тем сильнее ощущал, что их объединяет только одно: необходимость убить меня.
— Ребята, вы знаете, кто такие Молчаливые Сёстры? — спросил я, поднимаясь на ноги и доставая свою флягу.
— Очень даже хорошо знаем, — спокойно, как всегда, сказал Вогнар, — а почему ты вдруг об этом спросил?
— Потому что они движутся сюда. И будут здесь уже через две минуты.
Реакция последовала незамедлительно. Все побросали свои дела и схватились за оружие. Ариэль вызвала шаровую молнию, Миариали прижала ладони к вискам, готовая атаковать. Я встал около неё, чтобы при необходимости прикрыть. Прошла минута, полторы…
Несмотря на то, что я отслеживал каждый их шаг и вся группа следила в указанном мной направлении, нас всё равно умудрились застать врасплох. Метров за тридцать двое из семи девушек внезапно вихрем переместились за спину близнецов и немедленно их атаковали. Похоже, что кто-то из них тоже владел магией воздуха и мог телепортировать на короткие видимые дистанции. Так что схватка началась раньше и совсем не так, как мы рассчитывали…
Близнецы оказались в проигрышной ситуации: соперница Ариэль явно была могущественнее её самой, так что ни потоки ветра, на слабенькие молнии большого успеха не имели. Соперница Мираэля, помимо магии, отлично владела и парой кинжалов, которыми она без труда парировала его саблю, и слишком часто и слишком близко её клинки проносились в опасной близости от горла и живота полуэльфа.
Дхассу не повезло ещё больше — на него напали сразу две Сестры. Его пока спасало то, что лезть под размах огромной секиры не решался никто, но и напасть Дхасс не мог, ведь в этом случае её товарка мгновенно атакует…
Миариали дралась успешнее всех остальных — мало того, что ей удалось почти сразу выбить кинжалы из рук своей соперницы, попутно отвесив пару хороших оплеух, так она ещё и очень быстро подавляла её. Благодаря телепатическому воздействию тело Сестры не успевало за реакцией, и её заторможенность рано или поздно сыграет с ней роковую ошибку…
Не уступал Миа и Вогнар — напавшая на него Сестра просто не знала, как к нему подступиться с его огромным одноручником. Любая магия ветра действовала на него не сильнее морского бриза, а три из четырёх пущенных молний бессильными искрами рассыпались на его кольчуге. Сестра попыталась телепортировать на короткую дистанцию — и едва не поплатилась за это своей жизнью, чудом парировав из ниоткуда появившийся меч своими кинжалами и отделавшись небольшой царапиной на щеке.
Я же изначально церемониться со своей Сестрой не стал. Двумя водными плетьми я удерживал соперницу на дистанции, и в один удачный момент соединил две плети в одну, более толстую, и нанес удар, от которого Сестра увернулась перекатом. Однако, вскочив на ноги, она совершенно не ожидала, что плеть, сделав щелчок, петлей вернется к ней и ударит прямо в грудь. Сестру отбросило далеко назад и хорошенько впечатало в дерево.
Однако в этот момент уже успевшие разобраться с близнецами Сёстры синхронно сделали жест, довершив его магическим потоком — и моя плеть замёрзла, сковав руки и заставив потерять равновесие. Я разморозил ловушку, но это потребовало неожиданно много сил. Я был дезориентирован, однако на помощь мне пришли Вогнар и Миа, успевшие разобраться со своими противниками, однако передышка была недолгой — бессильный рёв Дхасса известил меня о том, что он повержен. Я обернулся как раз в тот момент, когда Сестра выдернула кинжал из его окровавленного бока и тут же метнула оба клинка в меня.
Спасло меня лишь то, что я усилием воли заставил себя сидеть эти две секунды неподвижно: метнись я в любую из сторон — и получил бы кинжал в глаз. Внезапно эта же Сестра упала на землю и схватилась за голову — Миариали отпрыгнула от своей соперницы, чудовищным усилием воли дезориентируя обеих сразу. Воспользовавшись передышкой, я отскочил назад и коротким всполохом интуиции оценил обстановку.
Оказалось, что нужен им был именно я. Прочих они даже не убивали, спеша как можно быстрее добраться именно до меня. Но если бой продолжится — без жертв не обойдётся. Что ж, выход есть. Прости, Вогнар, видимо, не судьба. Если кто-то погибнет по моей вине — даже кто-то из них, кто фактически подписал мне смертный приговор — я себе этого не прощу. Лимит, до которого готова была терпеть моя совесть, давно исчерпан.
Я запустил дымовую иллюзию, а в следующий момент я и девять моих полноценных копий бросились в разные стороны. Сёстры не сплоховали — магией они уничтожили сразу три иллюзии, следующий же огненный шар мне пришлось отражать уже через четыре секунды, выдавая настоящего себя.
Внезапно раздался короткий крик, и моя интуиция перестала ощущать одну из Сёстер: значит, Райлисс наконец-то вернулся, и уж он с ними церемониться не станет. На удивление слаженно шестеро других Сестер, ровным счетом никак не отреагировав на смерть одной из своих, бросились за мной. Следом кинулись и Миа с Райлиссом, но трое преследовательниц тут же развернулись и блокировали им путь, трое же продолжали преследовать меня.
Сто метров. Нетренированное тело уже через двадцать секунд начинает сдавать. Сёстры все ближе, в отчаянии они метают в меня отравленные иглы, но благодаря интуиции я успеваю уклоняться. Восемьдесят метров. Дыхание сбивается. Треск ветвей, которые ломают Сёстры в погоне за мной, все громче. Нет выбора. Я отключил интуицию и, сконцентрировавшись, вытянул всю воду из травы, земли, деревьев вокруг и создал ледяную стену. Тонкую, но способную выиграть несколько секунд для меня. Десять метров. Река уже видна. Зачерпнув огромную массу воды, я запустил мощную волну, сбившую с ног преследовавшую меня троицу. Не став тратить время на добивание, я нырнул в реку и, помогая себе магией воды, ринулся прочь, быстрее, чем русалочка Ариэль, безнадёжно опоздавшая на концерт, устроенный в честь её шестнадцатилетия.
Вполне закономерно возникает вопрос: для чего были такие сложности? Чего стоило просто зачерпнуть побольше воды и порешить всех врагов вокруг? Поясняю.
Во — первых, не факт что сработало бы. На поимку человека, способного изменить судьбу мира, вряд ли послали бы круглых дур. Некоторые из них были магичками, и, как я лично успел убедиться, сюрпризы на случай использования мной магии воды у них были. Но дело не только в этом.
Накопленное хорошее отношение мира ко мне по-прежнему строго прибавляется и отнимается в зависимости от поступков, моя интуиция отчётливо об этом говорит. Если я начну, даже в защиту собственной жизни, убивать направо и налево, то рискую не только остаться без магии воды, но и снова навлечь на себя гнев этого мира, который с завидным упорством будет посылать мне неудачу за неудачей — как в той пословице, где у свекрови невестка во всем виновата. По итогам этой схватки я вышел победителем в плане отношения мира ко мне: исход без жертв со стороны коренных жителей этого мира был оценён Авиалом, и теперь я плыл под водой и сканировал окружающее пространство на предмет населённого пункта. Ограничение на одновременное использование интуиции и магии воды больше не работало.
В состоянии эйфории касательно того, как мне удалось одновременно ускользнуть и расширить арсенал своих сил, я совершенно не заметил, как на реке стали появляться пороги, пока мой живот не ударился об огромный камень, по счастью, достаточно гладкий. Вынырнув, я хотел было выйти на берег, но сразу понял, что сделать это сейчас затруднительно: каменная гряда была что с одного берега, что с другого. Плыть против течения было невозможно даже с помощью магии воды: поток был слишком сильный, а я — слишком измучен, чтобы с ним бороться. Выхода нет — при помощи магии воды я ужом скользил мимо куда более острых камней, чем тот, с которым все-таки столкнулся, и в конце концов передо мной предстал водопад. Невысокий, метров десять наверное, однако на его дне меня ждало не очень приятное приземление об острые камни. Из последних сил я сконцентрировался и перед самым порогом водопада потоком воды катапультировал себя как можно дальше по течению. По приземлении я больно ударился о поверхность воды, но это было лучше, чем камни. Пустив по своему телу лёгкую лечебную волну, я продолжил путь.