Да, про послушание.
Пальцы быстро набрали номер наушника воспитанницы.
— Белла? Зайди ко мне немедленно. Для тебя есть важное поручение.
Девочка пообещала быть через две минуты. Фолс не сомневался, что белокурая головка появится в его кабинете строго в указанное время и ни секундой позже.
***
Когда Гузель вошла в кабинет начальника, то застала его стоящим посреди комнаты. Фолс тяжело дышал, лицо его было покрыто красными пятнами.
— Это вы так весело проводили время или изволили гневаться? — спросила медсестра. Доктор бросил на нее испепеляющий взгляд.
— В следующий раз, когда тебе захочется адреналина, зайди одна в палату к взбесившемуся симбионту, которого морин пожирает изнутри, вместо того, чтобы перечить непосредственному начальству. И еще, Гузель: я ненавижу, когда зарекомендовавшие себя тем или иным образом элюди не оправдывают мои ожидания. Это несколько… раздражает.
Фолс глубоко вдохнул и посмотрел на свою ладонь.
— Оказывается, если эгочеловек ведет себя слишком неожиданно, выходя за рамки привычного поведения, это… действительно заставляет гневаться. Надеюсь, ты это учтешь.
Доктор прошел к своему столу, отразил горящее над столешницей виртокно так, чтобы Гузель могла с ним взаимодействовать.
— А теперь по делу. У меня есть к тебе интересное предложение.
***
Альфа посмотрела на часовую голограмму и выключила виртбук.
Топот ног. Цок-цок стучат низкие каблучки. Дзынь-дон звенят колокольчики на браслете. Тяжелое дыхание перемежается с тихими всхлипами.
Время приближалось к обеду, и Альфа-192-5 вышла из комнаты. Нога больше не болела, от раны остался только быстро исчезающий на коже рубец. Тело функционировало полноценно.
Или почти полноценно.
Или чересчур полноценно.
Разобраться в этом с медицинской точки зрения Пятая не могла. Глюк, рассинхронизация, пробудившиеся отделы мозга — чтобы не было причиной происходящего, но она зашагала не направо, а налево.
Вопреки тому, что ей говорили все эти восемь лет. Вопреки странной мелодии, до сих пор звучащей в ее голове. Сейчас она чувствовала себя даже не сломанной системой, а лопнувшим гнойником. Нечто непонятное, долго копившиееся внутри, наслаивающееся друг на друга от момента к моменту, теперь прорвалось. Было это предсмертной агонией или спасительным нарывом, вычищающим рану, она не знала. Тварь ли, засевшая в ее груди, теряла над ней контроль, оживал или умирал ее собственный мозг, была ли сама альфа виновата в происходящем или подобное было предопределено проблемами симбиоза тел эгочеловека и морина — важно было не это, а то, что она шла навстречу топоту детских ног.
Хотя альфа не может действовать нерационально. Не может иметь собственные желания и чувства. Не может…
Но она шла.
А значит, капитан Пай лгал.
И доктор Фолс лгал.
И…
Изабелла врезалась в нее на повороте. Не глядя прошептала:
— Простите, — и бросилась бежать дальше.
Цок-цок.
Шмыг-мыг.
— Куда летишь, чумная что ли? Эй!