Ну вот и все, егерь, кончилась твоя песня. Еще удивительно, что они так долго провозились.
Пахом отчаянно крутился на одном месте, угрожая штыком каждому из приближающихся южан. Ноги чуть согнуты, он готов прыгнуть вперед и нанести укол штыком, только вряд ли ему дадут это сделать. Сейчас круг сомкнется чуть теснее, а дальше кто-нибудь из них без помех рубанет по спине. Трое одного берут без боя, кровавая истина войны.
Гулко громыхнул выстрел и один из южан упал лицом вперед.
— Ин чист? — ошарашенно крикнул один из южан на мгновенье отведя сторону саблю.
Пахом не стал мешкать и распластался в длинном выпаде, целя врагу прямо в середину груди. Штык вошел на всю длину и застрял между ребер, южанин завалился на спину, своим весом вырывая мушкет у егеря из рук. Пахом рванул в сторону, уворачиваясь от сабли третьего противника, но ушибленная левая нога неловко подвернулась и егерь упал.
Вот и все. Вскочить ему уже не дадут. Кровь гулко стучит в висках, сухая трава больно впивается в ладони… а смерти почему-то нет. И откуда доносится это звериное рычание? Пахом приподнялся на локте и на всякий случай дотронулся до своего рта. Нет, это не он рычит, точно.
Третий противник кулем лежал на земле и его грудину яростно терзала огромная черная собака. Ты откуда взялась, спасительница?
А вот со стороны оврага скачет еще один всадник. Пахом облегченно вздохнул. Нет, это не картонка. Уж красавца-ахалтекинца Сердара ни с кем не перепутаешь, даже ночью и спьяну.
Егерь неловко поднялся, стараясь не опираться на ушибленную левую ногу и провел рукой по волосам. Елки зеленые, шапку где-то потерял, вот же незадача!
— Знакомься, Пахом Евграфыч — крикнул подскакавший Николай, — Это Льдинка. Она у нас тобетской породы и редкая умница.
— Спасибо, Николай Викторович. Век за тебя бога молить буду!
Николай осадил коня и усмехнулся.
— Да полно тебе! Ты еще скажи, что не так все задумывал. Я ж сразу понял, что ты к этому оврагу вылазку сделаешь. Потому тут и спрятался.
— Так ты уже давно тут? — удивился Пахом
— Нет, конечно! — рассмеялся Николай, — просто решил, что неправильно будет сразу к вам в Змеиный форт ехать, не разобравшись. Вот и остановился на рекогносцировку, сообразить с кем ты тут так громко воюешь. Считай, где-то полчаса наблюдаю. Думал дождаться вон ту телегу и Зиновия с новичком, да уже с ними к тебе идти. А тут ты с вылазкой!
Пахом коротко улыбнулся и серьезно произнес:
— А Зиновий — это кто?
— Ты его не знаешь, разве? А, ты ж не в курсе! Тут такое, брат, дело было…
— Николай Викторович! — Пахом поднял руку — Бой еще не окончен! Там вон еще пятерка конных прет, норовят на мой редут с тыла зайти. И восемь пешцов прямо с фронта моих ребятишек обстреливают. Нам бы поторопиться! Время дорого, Николай Викторович!
Николай прибил шомполом пыж в своем драгунском карабине, сыпанул пороха на полку и ответил:
— Понял тебя. Скажи, а те пятеро — они на таких же клячах как и эти?
Пахом утвердительно кивнул и Николай зло оскалился.
— Я займусь ими.
* * *
Через час бой закончился.
Вторая пятерка южан на себе прочувствовала разницу между картонками и обученным, сроднившимся со всадником одушевленным скакуном благородных кровей. Николай превосходил южан в скорости и маневре, кружил как волк вокруг отары овец. Ссадил метким выстрелом с близкого расстояния одного, отскочил. Выскочившая из травы Льдинка прыгнула на другого всадника, подрала ногу и ушла в сторону. Николай перезарядился и снова пошел в атаку… Пистоли южане разрядили впустую, не сумев попасть ни в ловкую Льдинку, ни в Николая, а рискнувший сойтись с ним на саблях противник остался лежать в сухой траве. Враги стали выходить из боя, но лишь двоим из них удалось вернуться под прикрытие своих пехотинцев. В это время занявшие позиции на валу редута Пахом и двое пришедших с телегой охотников вместе со стрельцами Ужа устроили целое огневое наступление, выдав максимально возможный темп стрельбы. Южане поняли, что у них нет больше нет превосходства и начали отход.
— Пусть идут, — сказал подъехавший к валу Николай, — нам все равно надо отдохнуть и привести себя в порядок. Собрать трофеи, похоронить убитых, перевязать раненых. Может, кто жив остался из тех кого свалили сегодня. Глядишь, и пленный будет. Может, хоть узнаем чего.
— А что, преследовать врагов не будем, что ли? — обеспокоенно спросил один из новоприбывших охотников.
Николай устало провел ладонью по лицу.
— Обязательно будем. Но чуть позже. Пусть сначала отойдут подальше, расслабятся, осторожность потеряют. Опять же, после такого разгрома надо им дать время на переживания. Глядишь, сами себя поедом съедят да перессорятся, все нам меньше работы будет.