Новички были сродни самому Николаю. Средних лет, по виду — тертые, бывалые. Михайла — крепкий сибиряк, сам с Иркутска, но последние годы жил в Хабаровске. Это такой новый город, что граф Муравьев заложил вскоре после войны с англичанами. Михайла в той войне поучаствовал на легендарной второй батарее князя Максутова. После войны ходил с графом Муравьевым по Амуру, строил вместе со всеми Хабаровск, отбивал набеги маньчжуров и прочих недобитков империи Цинь. Крепкий, хозяйственный мужик. И — обученный, опытный артиллерист, что важно. Потому что всякий пушкарь — он не только в пушкарском деле соображает, а и в химии, и в металлургии, и в некоторых других смежных науках. Бог войны артиллерия требует знаний больше, чем какой-либо другой род войск. Так что с Михайлой им свезло.
Пахом же был противоположностью Михайле. Маленький, щупленький мужичонка с жиденькой бороденкой, при этом обладавший необычайной ловкостью. Шустрый, как полевая мышь. Сам из охотников, служил в егерях на Кавказе. Отвоевывал у персов Карабахское ханство, брал Шахбулаг в сводном батальоне полковника Карягина. Про себя рассказывал, что его в батальоне ценили за мастерство прятаться и скрадываться. Если вдруг надо куда-то тайно пробраться, что-то выведать и незамеченным вернуться обратно — Пахом был первый кандидат на такое дело.
Если так посчитать — то Михайла Николаю в отцы годился, а Пахом — в деды. Это коли по времени судить, кто когда и где был там, в той жизни. А здесь они все вроде бы и ровесники, всем лет под тридцать. При этом Нине явно еще и двадцати нет. Интересно, как же работает алтарь боярина? По какому принципу призывает души людей и из какого времени? Вопросов пока больше, чем ответов.
Вот и стена тумана. Короткий инструктаж, проверка снаряжения и — пошла потеха. Все по отработанной методе. Поиск красного всполоха в стене, вход, выстрел, порыв ветра. Затем бегло осмотреть очищенный от тумана сектор земли и нанести его на карту. Отвезти кристаллы в острог — и следующий рейд.
У Пахома земли открывались примерно такие же, как у Николая, обычные куски среднерусской равнины с редкими сосенками и небольшими робкими ручейками и родничками. Иногда получались вязкие грязные болотца.
У Михайлы же территория открывалась более каменистая, будто самое начало каких-то предгорий. Вот тоже интересный факт. Если так дальше дело пойдет — то придется Михайле охотится отдельно. Вдруг получится целую гору открыть? Ага, а если Пахом будет один территорию открывать — может, его ручейки станут полноправной рекой? Вот и еще один вопрос, который надо бы обсудить с боярином. Как здесь дела обстоят с водоемами? Без реки-то никак не обойтись. Поселение без реки или какого-никакого озерца не сможет развиваться. Так и останется малым острогом, пока не зачахнет.
В третий за день рейд Пахом и Михайла отправились сами, без Николая. Охота охотой, но уеже назрела необходимость принять управленческое решение.
Зависимость между личностью охотника и типом открываемой местности подтвердилась. Земли, очищенные от тумана получались разными у каждого. Причем стык между секторами разных охотников иногда плавно переходил один в другой, а иногда — как топором отрубили. Вот еще задачка — понаблюдать, как в таких стыках ведут себя грунтовые воды, дерн, мошки с букашками да червячками. Сгладит ли природа переход или так и останется шрам?
А места, открытые двойной охотой содержали некий, как его назвал Андрей Тимофеевич, артефакт. Родник, дерево экзотической формы, приметный кусок камня или необычную проплешину в земле. В общем, если места, где был повержен один монстр были обыкновенные, похожие один на другой, то места двойной охоты обязательно имели что-то, за что есть зацепиться глазу. Плюс к тому, если обычный, одинарный сектор был метров сто в поперечнике, то место двойной охоты — все двести. Вот еще вопрос — а что происходит с монстрами, чьи сектора оказались меньше за счет открытия большого, двойного сектора? Столько вопросов! И на все надо будет искать ответы. А пока на завтра спланировали проведем эксперимент с тройной охотой. Вася, Пахом и Михайла вместе войдут в туман. Они начинающие, вряд ли им выпадут сильные соперники.
В любом случае, в свете добытой информации открывать земли бессистемно и абы как выглядит неразумно. А, значит, надо вместе с Андреем Тимофеевичем поработать над картой и составить какое-нибудь подобие генерального плана развития территорий. Причем чем раньше — тем лучше.
Глава 5
Тройной кристалл добыть так и не удалось. Мужики сделали несколько попыток, но все никак. Не желали монстры собираться в тройную конструкцию. Осмелевший Михайла попробовал было их руками одного на другого составить — а чего, они ж маленькие, шипы и лапы еще не сформировались — и так, опытным путем, узнал, что голыми руками их брать нельзя. Слизь, которой покрыт мягкий до поры хитиновый панцирь сильно жжет руки. От неожиданности Михайла отбросил монстрика в сторону, а тот возьми и подохни от удара об землю. Второй раз Михайла и Пахом палками согнали монстров в кучу и попытались их поплотнее утрамбовать — так они принялись шустро расползаться в разные стороны, и в этот момент одного из них Вася затоптал насмерть своими чудовищными копытами. Что интересно, после того, как третий монстрик помер — двое оставшихся тут же собрались в пару и превратилиь в нечто чуть более сильное, чем поодиночке. И, разумеется, оставили после себя двойной кристалл.
Третью попытку Андрей Тимофеевич делать запретил.
— Раз судьба отводит — значит, так надо. Видимо, тройной камень должен как-то сложнее доставаться. Слишком простое решение — это, наверное, не по правилам. Так что не будите лихо, братцы.
Посовещались всей командой и заново разделили зоны охоты. Согласно генеральному плану развития Михайла будет пробовать сотворить гору на восток от острога. Ему в команду дали битюга Василия с телегой. С тем рассчетом, чтобы обратным ходом возить с собой обычных камней, булыжников и валунов, что в изобилии валяются на открытых Михайлой секторах. А уже в остроге мастеровые-картонки найдут куда их применить. Да хоть бы очаг из камней сложить, как Нина требует, или даже баньку сообразить какую.
Пахом будет таскать кристаллы с южной стороны. Для него Андрей Тимофеевич сотворил изящную, легконогую кобылу пегой масти. Пахому ставилось задачей наблюдать за результатами и подумать, есть ли возможность сотворить озеро или хотя бы какое-нибудь болотце.
Николаю досталось западное направление. Там по плану надо будет попробовать сделать лес. Раз у Николая в местах его двойных охот появлялись небольшие одиноко стоящие сосенки — значит, можно найти какую-то закономерность и попробовать сотворить этих самых сосен побольше. Ну а север боярин велел не трогать до поры до времени.
— Север взять всегда успеется. Пока до северной стены тумана час пешего ходу — будет он нам запасом на всякие чрезвычайные случаи. Когда, значит, надо спешно кристаллов добыть для чего-нибудь. Ну и, опять же, что мы с вами там, на севере, не видели? Снег да тундра? Они и так нам достанутся, уж помяните мое слово. Мало кто из игроков в вечную мерзлоту лезть будет!
Михайла почесал свою буйную кудрявую шевелюру.
— Так эта, Андрей Тимофеевич. Мы точно в северном полушарии? А вдруг там, на севере не снег, а экватор? Я вот с моряками беседовал — они говорят, что не всегда снег на севере. К югу от экватора — там вот… ну, сами знаете.
Боярин довольно улыбнулся.
— Это ты верно заметил, братец. Земной шар — он с двумя ледовыми полюсами. Только вот я точно знаю, что мы в северном полушарии. По алтарю посмотрел. Нет, там, конечно, карты всей земли нету, не открыли ее еще. Да и землю эту круглой еще никто не объявил, насколько мне известно. Однако ж среди открытых для всех законов и событий нашел одно, на всех игроков действующее. Называется — северный ветер. И он по местным законам — холодный. Ну там у него еще всякие свойства второстепенные есть, атмосферное давление, относительная влажность и прочие премудрости, но главное — холод. И если по календарю алтарному смотреть — до нас северный ветер дойдет через четыре месяца. А через пять месяцев ляжет снег.
— То есть как это — земля не круглая еще — недоуменно пробасил Михайла. Видимо, из всего сказанного боярином именно это зацепило его больше всего.
— А вот так, братец. Оно ведь здесь как все устроено? Слушай!
А у Николая появилось тягучее предчувствие. Нет, так-то и раньше боярин упоминал других игроков. Но вот что они введенные ими законы бытия на всех могут действовать — это, конечно… Кажется, скоро на территориях может стать тесно.
Да и к Михайле Николай со вчерашнего дня испытывал легкую неприязнь.
Потому что когда он третьего дня заявился к Нине с букетом полевых цветов — та тут же скормила их козам. А на Николая посмотрела холодно и даже с какой-то неприязнью. Будто не просто на чужака, а как бы и не хуже. А вчера, когда Николай вечером обрабатывал рану Сердару, он случайно увидел, как Нина кокетничает перед Михайлой. И вроде бы она просто чистит исполинского битюга Василия, а все равно и так повернется, и эдак…
А еще нет-нет да и глянет на Николая. Видит ли? И так это все грубо, нарочно, что даже Михайле стало понятно, что девка провоцирует. Извиняться подошел после ужина зачем-то. И так-то оно понятно, что мужик здесь совершенно ни при чем, но Николай все равно на него рявкнул. Вроде душу отвел, а Михайла обиду затаил.
Получается, ни за что хорошего человека обидел. Из-за бабы. Но, стерва, видит ведь, что Николай к ней и так, и сяк, и со всей душой. А она — за что мучает-то? Вроде ж отродясь зла ей не делал, ни в той жизни, ни в этой…
Может, она в молодости и правда такой была. Ведь не может она помнить Николая, ведь первый раз они встретились когда она уже была значительно старше. Или может?