Когда мы выбежали на опустевшую от людей площадь, все было кончено: полицейский был мертв. Две стрелы в его груди не давали повода в этом усомниться. Я выхватил у него пистолет и посмотрел на своего спутника. Тот вскинул оружие и крикнул:
— Ближайший лучник!
Через мушку прицела мне, наконец, удалось поближе разглядеть наших соперников. Да, это явно не люди. Зеленоватая кожа, близко посаженные, абсолютно черные, без какого-либо намека на зрачок глаза, в которых кипит ярость, огромная пасть с кучей клыков. На монстрах надето нечто вроде доспехов, сделанных из толстенных, плохо обработанных кусков металла, соединенных между собой цепями. Чтобы таскать такую тяжесть, нужна невероятная сила…
БАНГ! БАНГ! — девятимиллиметровая «Беретта-ПолисФОРС» обладала неплохим останавливающим эффектом, но на монстра два выстрела не произвели никакого эффекта. Взревев от ярости, он потянулся за стрелой, что лежали в колчане у него за спиной.
Сбоку от меня открыл огонь полицейский. Одна его пуля, выбив искру, попала в броню, но вторая вонзилась в неприкрытый мускулистый живот. Монстр дернулся, но продолжил накладывать стрелу на тетиву. Старательно прицелившись, я выстрелил ему в морду. Раз, другой.
Третья пуля наконец-то попала в жизненно-важный орган и чудовище кулем повалилось на брусчатку.
Обрадованно вскрикнул полицейский, а я тем временем перенес огонь на следующего урода. Попытался прицелиться, но обжигающий огонь в груди помешал это сделать. Посмотрел вниз — в груди торчала стрела.
Потом в меня попали еще раз. Третья стрела попала в руку, выбив уже совершенно ненужный пистолет. Мир странно перевернулся, и я понял, что лежу на земле. Имплант передавал на роговицу глаза тревожные, мигающие красным, сообщения, но мне стало совершенно не важно, что там пишется.
Я умер.
Шесть часов спустя
Как-то в детстве Егор прочел книжку, которая называлась «Понедельник начинается в субботу». Сюжет, главные герои и основные повороты сюжета выветрились из памяти за давностью лет, но ответ, почему книга называется именно так, он помнил. Интересная и любимая работа. Именно она заставляла тех, давно забытых героев, не напиваться вдрызг с вечера пятницы, а рано утром в субботу отправляться туда, где их ждало увлекательное и любимое занятие.
Прошло всего (уже!) две с половиной недели отпуска, а на работу тянуло просто невыносимо! Он соскучился по обстановке, по парням, по ощущению того, что ты нужен!
За две недели Егор побывал на двух континентах, денек полетал в невесомости на орбите, поплавал с аквалангом и переделал еще кучу дел. А проведя несколько дней дома, он готов был на стены лезть от скуки и от ощущения того, что ты не нужен, что про тебя забыли. Тело и мозг, привыкшие к постоянной работе, к постоянному напряжению и преодолению, требовали действий. Им мало было ежедневных, одуряющих и выматывающих тренировок, им мало было кропотливого анализа прошлых операций и тщательного разбора тактики и стратегии. Это уже было, это уже не то, это уже не интересно.
Поэтому звонок с работы парень воспринял как манну небесную. Механический, лишенный всяких эмоций голос произнес:
— Назовите свой номер.
— Сто два ноля четыре, — холодок прошел по спине Егора. А еще некое радостное чувство скорого действия.
— Код семнадцать восемьдесят девять. Срочный сбор. Подтвердите прием.
— Сообщение принято, — кратко ответил парень. И короткие гудки в ответ.
Быстрые сборы, и через пятнадцать минут парень верхом на байке выезжал из подземного гаража.
База находилась на окраине города, поэтому, проехав несколько перекрёстков, он свернул на объездную и вскоре направил рычащий мотоцикл на дорогу, ведущую к КПП. Быстрая проверка, и часовой, козырнув, кивает своему напарнику, сидевшему в бронированной каморке. Задвижки, скрывающие пару многоствольных пулеметов, задвинулись, а ворота, способные выдержать танковый таран, степенно отъехали в сторону.
Егор осторожно проехал мимо — пулеметы частично управлялись искусственным интеллектом (ИИ) базы, который отличался своей паранойей. Дергаться, смотреть косо и изменять рекомендуемую скорость и траекторию движения строго запрещалось. Да, визуально ты похож на сотрудника базы, но, учитывая современные технологии, кто даст гарантию, что это точно ты? Поэтому медленно и прогнозируемо проезжаем сектор стрельбы и только потом выдыхаем. Хотя бы жив и вроде именно тот, за кого себя выдаешь, это уже плюс.
Поставив мотоцикл в гараж, Егор пошел в штаб, попутно обдумывая причину его столь срочного вызова. И снова очередная проверка. Положил в коробку телефон, отстегнул пуговицу индивидуального регистратора, часы, складной нож. Прошел сканер и металлодетектор. Всё это, заглядывая в три дула скорострельной автоматической установки, которая взирала на него линзами, медленно и успокаивающе помаргивая зеленым огоньком. И парень очень надеялся, что никогда не увидит, как этот свет меняется на красный.
В комнате для брифинга уже сидела большая часть его, второго, отделения и часть третьего. Первое отделение до сих пор пропадало в одной, всеми богами забытой дыре, пытаясь примирить два очень маленьких, но очень гордых государства где-то на Кавказе. Если учесть, что вражда длилась со времен Ноевого ковчега, то торчать там парням как раз до второго пришествия.
Поздоровался со своими: Кенго, Злой, Мелкий, Выдра, другие пацаны… Вопросительно кивнул, мол, что случилось-то? Мелкий пожал плечами: фиг его знает.
Вскоре, когда второе и третье отделение были в полном составе, в комнату зашел майор Брайен Реннер, на ходу кивая в знак приветствия и раскрывая планшет:
— Здравствуйте, господа! Дело сверхсрочное, поэтому не будем узнавать кто, где и как проводил свои выходные. Итак!
Он окинул всех взглядом и, отметив напряженные, сосредоточенные лица бойцов, продолжил:
— Власти Инсбрука просят нас выяснить обстановку в городе … Э-э-э, — он заглянул в планшет, — «Снежная гора». И это действительно странно.
Майор включил экран. Появилась карта городка и окрестностей.
— В девять двадцать семь по местному времени спутники зафиксировали необычное атмосферное явление: посреди чистого неба вдруг вспыхнула молния, которая била в землю около десяти секунд. После этого город с окрестностями приблизительно на пятнадцать километров вокруг перестал фиксироваться оптикой спутников.