— Ладно, — протянул он. Внешне Чеслав оставался спокойным и рассудительным, но я видел, как он был на самом деле взбешён.
— Кто сегодня был в карауле? — спросил я у десятников. — Все вернулись?
Чёрный Ветер посмотрел на меня так, словно я сказал что-то оскорбительное, но промолчал.
— Проверяйте, живо! — рявкнул он, и десятники разбежались выполнять задание.
— В первом десятке все! Во втором все! Третий — все! — доносились крики из строя.
— Осберта нет, шестой десяток!
— Проклятье, — буркнул я.
— Ещё раз полезешь, когда я работаю — зарежу, — тихо произнёс Чеслав, повернувшись ко мне вполоборота. — Но на этот раз — прощаю.
— Ты же Кетиль, да? Из Форт Одайна? — скучающим голосом спросил король, обращаясь к подбежавшему обратно десятнику.
Тот кивнул. Киган рассеянно хмыкнул.
— Караул ведь уже должен был смениться, так? — спросил он, глядя на встающее солнце.
Кетиль из Форт Одайна снова кивнул. В его глазах читался нескрываемый ужас. Все понимали, к чему эти вопросы.
Король подошёл к мертвецу и потянул за древко сулицы. Железный наконечник вышел из груди с противным хлюпающим звуком.
— Думаю, дело было так, — произнёс король, наконечником копья поворачивая мертвеца лицом к себе. — Осберт проворонил этого поганца в карауле, за что поплатился жизнью. А ты, десятник Кетиль, проворонил то, что в одежде Осберта в лагерь пришёл этот гаэл. Я прав?
— Да, — дрожащим голосом ответил Кетиль.
— Так я и думал.
Сулица мелькнула в воздухе ударом молнии и вонзилась Кетилю в горло. Король отряхнул ладони, развернулся и ушёл в свой шатёр. Мы несколько секунд стояли молча. На мой взгляд, наказание было слишком строгим, но всё равно было уже поздно.
— Шестой десяток, похороните, — произнёс Чеслав. — Остальные готовимся к маршу.
Глава 18
«Слыхал я сказание,
Как витязи кликали клич:
На бой, в поединке сразиться,
Вызывали друг друга они.
То Хильдебранд c Хадубрандом
Меж войск повстречались своих.»
— Песнь о Хильдебранде.
Мы плелись под дождём по бездорожью, оставляя за собой широкую колею. Телеги застревали в мокрой глинистой почве, нам то и дело приходилось их толкать, но цепкая гаэльская грязь никак не хотела их отпускать. Киган злился, скакал на лошади вдоль всей колонны, ругался и подгонял всех, но фактически он не мог ничего сделать. Сперва он хотел уменьшить привалы, но идти совсем без отдыха мы не могли, и он оставил всё так, как есть. Я понимал его злость, ведь цель так близка.
— Нас по этой колее даже слепой выследит, — проворчал Чеслав, подъезжая ко мне.
Я ехал верхом в середине колонны, хмуро наблюдая, как король носится туда-сюда и кричит на отстающих.
— Нас и так уже выследили, — ответил я.