Второй парень оказался посообразительней своего коллеги, ушёл от удара нетронутой бутылкой с пивом.
Качественным пивом. Стоило первому осколку отлететь от стола, как в нос ударил запах забористого хмеля, терпкий и немного сладкий. Странное пиво...
Всё это автоматом отметил за секунду, уклоняясь от ответного выпада левым кулаком. «Ну, что ж, на левых, значит на левых», — рассудил, впечатав левый кулак в скулу.
Взял этого шакалёнка левой рукой за горло и давил, давил, наслаждаясь страхом в его глазах, замечая, как утекает из них жизнь. «Первого не факт, что приложил об стену достаточно, но этого точно убью».
— Прекратить, блять! — рявкнул, что неожиданно, бармен. — Устроили свои проверки в честном заведении. Оплатили вечер, а ремонт кто оплачивать будет? Тут же обоев замарано, я ебал того рот!
От неожиданности такого пассажа я разжал хватку и тут же поплатился за это отбитой селезёнкой. Удар был точный и быстрый.
Вместо того, чтобы согнуться и скулить от боли, выпустил грозный рык, полный боли и одного единственного обещания: «Убью!».
Быстрый прямой в челюсть. С ноги в живот. Перегруппироваться. Стойка. Уклонение вправо. Не вижу ничего, тело работает на одних рефлексах. Давних, забытых с самого конца школы, однако пробуждённых тренировками.
Подсечка и хлопок от соприкосновения тела с полом. Резкая жгучая боль в руке. «Меня повалили и ломают руку? Ну уж нет, ребята! ХОТИТЕ ЗНАТЬ, КАКОВ МУР АЛЕША В ГНЕВЕ? СЕЙЧАС УЗНАЕТЕ!», — последнее, даже, кажется, прорычал.
Все звуки доносились, как сквозь вату, но забористую нецензурщину из уст бармена на пару с Седым слышно было очень хорошо. Комментировали они мои действия, а ясное сознание возвращалось урывками.
Скидываю с себя оседлавшего меня мура, который крутил руку. Другой момент в памяти — уже зеркальная ситуация. Упираюсь коленом в лопатки этого кадра и с удовольствием ломаю руку в трёх местах, левую, кажется. Хруст ненадолго перекрывает мат и остальные звуки, но расслабляться рано.
Ещё один момент. Держу бармена за горло правой рукой, левой держу его «мурку», кажется, собираюсь казнить беднягу прямо на месте, но что-то или кто-то не даёт. Что-то или кто-то очень властный, то, чьего рыка я боюсь даже в таком состоянии.
«Седой...», — вернулось понимание и сознание вместе с ним. Отпустил ружьё, отпустил бармена. Тело пока не отзывалось болью на каждое движение, но это пока. Оглядел место побоища.
Весь бар в щепки, кроме одного столика, за которым пьяными в стельку спят беловолосый плут и Хорек. Передо мной стоят Босяк с Седым и держат на мушке. Нервы у них явно на пределе. На полу по всей зоне растекается здоровая лужа свежей тёмной крови. Вижу два тела. Никакого сожаления и сочувствия. Но и садистского удовольствия тоже нет. Умерли и умерли. Не смогли защититься и Улей поглотил их, тела с ближайшей перезагрузкой отправятся куда-то, неясно куда, да и проверять не хочется.
Опустился на колени, завёл руки за спину. Седой кивком головы и несколькими словами объяснил Босяку, как со мной поступить. Я видел, как открывался его рот, но не слышал звуков.
Босяк с опаской, постоянно держа меня на мушке, подошёл и несильно ткнул стволом. Я встал, хотел было знаками объяснить, что ничего не слышу, но только попытался вывести из-за спины руки — тычок автоматом стал гораздо ощутимее и больнее.
«Понятно. Страх движет ими. Я бы тоже боялся, если бы у меня на глазах двух человек порвали голыми руками».
Босяк довёл меня до кабинета Коновала. Там бывалый, почти что легендарный знахарь, как только не проводил мой осмотр, разве что проктологические и урологические услуги не оказал. Однако, благодаря всем лечебным манипуляциям я вновь смог слышать.
Первое, что я услышал: «Херовы твои дела, парень, очень херовы», — от Босяка. Кивнул головой, мол слышу и понимаю, что явно не сахар.
— Пока что в одиночной камере посиди без живчика, еды и воды, как ломать начнёт — стучи в дверь. Посмотрим, накормим, напоим и, может быть, поговорим, — сказал новый капо и оставил меня в «одиночке». Наедине со своими мыслями и прошлым.
Глава 10
А вспомнить было что, тем более, этот приступ агрессии заставил заглянуть внутрь себя. Открыть, так сказать, «Ящик Пандоры». Или, наоборот, закрыть случайно отщёлкнувший замок?
Чтобы разобраться в этом вопросе, времени у меня имелось предостаточно. Да и чем ещё, как не самокопанием и рефлексией заниматься в одиночной камере без еды, воды и ясных перспектив на будущее?
Для начала, наверное, следует объяснить, что это вообще было такое в баре? Потому как под обычное определение «вспышка агрессии» произошедшее там подходит, только если натянуть это определение на сову, а её саму — на глобус.
Дабы объяснить, что это за феномен, психологи и психиатры из моего родного мира очень долго сверяли мой психологический портрет со всеми трактатами их многогранной науки. Когда это не принесло хоть сколь-нибудь заметного результата в комплексе процедур «возвращения» меня к нормальной жизни — люди в белых халатах перешли к более радикальным методам.
Таким, как переселение моей бренной тушки в предовощном состоянии в комнату с мягкими стенами и последующим переходом от ввода стимулирующих нервную систему препаратов внутривенно и внутримышечно к полноценной нейростимуляции мозга с помощью тока, разных токсинов и всего того, что официально запрещено женевской конвенцией.
Сам до сих пор задаюсь вопросом: а как я выжил вообще? Ни один человек, даже самый сильный и здоровый, находясь в моём тогдашнем состоянии овоща, который и понимал-то всё с трудом и заметным опозданием, стопроцентно отдал бы своему Богу душу.
Однако же выжил...
Моё «возвращение» в мир началось с того же, с чего и отплытие из него. Меня всё достало! Вялые нейроны в моём мозгу сложились в одну простую мысль, когда их в очередной простимулировали током: «Как же вы все меня заманали!», а так как моё состояние курировалось на мониторах во время эксперимента, то умный компьютер декодировал послание и вывел учёным на мониторы. Причём декодировал правильно, со всей эмоциональной глубиной, подчёркнутой шрифтами и самой фразой на пяти языках мира, со всеми вариантами этого «заманали».
Поражённые столь чёткой мыслью впервые за три месяца бесплодных экспериментов, учёные не сразу заметили, что подопытный порвал ремни, удерживающие его, и целенаправленно бьёт зеркало, за обратной стороной которого и находилась контрольная комната.