— Зачем пришла? — нарушил он затянувшееся молчание. Хэзер продолжала смущенно теребить прядь своих черных волос, все так же склонив голову. И она по-прежнему дрожала, словно травинка на ветру. Онн и сам чувствовал себя неловко в ее присутствии после всего, что случилось днем.
— Говори! — прикрикнул он. — Чего тебе нужно? Хочешь о чем-то просить?
Скорее всего, девица решила, что можно теперь заявиться к конунгу и получить у того еды или новое платье. Что ж, пусть берет все, что захочет. Девушка кивнула.
— Да, — прошептала она еле слышно, почти прошелестела, ее голос прерывался от волнения, — Пришла просить…
— И чего хочешь?
Она снова не ответила.
— Почему все время молчишь? — не выдержал конунг, потеряв терпение. — Что ты за странная девица такая? И там, в поле, молчала, ни звука не проронила… Другие кричат, будто их режут! Но говори же, я разрешаю. Не бойся теперь.
— Я не боюсь, — девушка еле заметно улыбнулась, — Но… Не так-то просто о таком сказать. Хорошо, раз уж пришла, раз решилась, буду говорить… Я внебрачная дочь у отца. Мать умерла в родах. Живу с отцом и его женой. Та ненавидит меня. Ведь я — лишний рот, да еще напоминаю об измене мужа. С детства видела от нее лишь побои, била всем, что под руку попадет. Отцу нет до меня никакого дела. Братья и сестры оскорбляют, так их мать научила. Ни один парень в деревне не смотрит на меня, ведь я — никто. Меня будто и нет. Ни одна девушка не хочет быть моей подругой. Никто со мной даже не заговорит. Я хуже последней нищенки. Делаю всю работу по дому, но за всю жизнь слышала лишь ругань, да угрозы…
На глазах Хэзер выступили слезы, и она задрожала еще сильнее.
— Ты пришла просить о мести? — мрачно кивнул Онн. — Да будет так. Завтра мы сожжем деревню, убьем твоего отца и мачеху, а братья и сестры будут на коленях молить тебя о прощении. Ты этого хочешь?
— Нет-нет! — испуганно крикнула девушка, поднимая на него свои большие темные глаза, — Не надо мести! Я не хочу мести! В мире и так слишком много зла!
— Так чего же ты хочешь? — спросил конунг с недоумением, теперь он уж точно совсем ничего не понимал. Что нужно этой странной девушке, явившейся ночью в его лагерь? Если она не хочет подарков, не просит помощи или мести, так зачем пришла?
Хэзер снова помолчала, а потом, собравшись с силами, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
— Там в поле… — тихо сказала она, — Ты пошел за мной. Ты смотрел на меня… И потом… То, что ты сделал…Никто никогда не был ласков со мной. Никто меня не любил. И я думала, может, здесь найду это… если, конечно, ты захочешь?
Она, смущенно покраснев, ждала его ответа, ее губы приоткрылись от волнения, и сейчас девушка была очень хороша в свете факелов, еще лучше, чем тогда в поле. Но он этого не заметил. Конунг почувствовал, как что-то вдруг сжалось у него в груди, а глаза странно защипало. Король викингов не может плакать, что угодно, только не это! И потому он стремительно отвернулся.
— Дымно здесь как, очаг чадит, — торопливо проговорил Онн, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
Слова девушки поразили его: впервые ему встретился кто-то, для кого насилие, совершенное врагом, стало избавлением. Что же за жизнь она изведала? Через какие кошмары прошла? Онн снова повернулся к Хэзер, которая продолжала напряженно ждать.
— Бедная, — грустно усмехнулся он, — Ты приняла за ласку мою грубость? Я думал, что обидел тебя!
— Не в моем положении обижаться, — прошептала девушка, смущенно опуская голову. — Так что ты мне скажешь? Если скажешь, чтобы уходила, я уйду… Молчишь… Хорошо, уйду…
Она торопливо сделала шаг к выходу, но рука конунга, сжавшая запястье, остановила ее.
— Весь день вспоминал тебя, — сказал Онн охрипшим от волнения голосом, — И рад, что ты пришла. Не знаю, что случилось в поле, не знаю, почему пошел за тобой. Со мной такого не было прежде, я будто потерял покой. А теперь ты здесь — и я снова обрел его!
Хэзер чуть испуганно улыбнулась в ответ на его слова, и Онн приблизился и обнял девушку, прижимая к себе.
— Не бойся меня теперь, — ласково сказал он, осторожно проведя пальцами по ее лицу, — Больше не будет, как раньше. Клянусь, ты не пожалеешь, что встретила меня.
— Я уже не жалею, — твердо ответила девушка и крепко обняла конунга.
На следующее утро Онн вышел из шатра, лишь когда солнце уже высоко стояло в небе, а викинги готовились к приему пищи.
Он вывел с собой Хэзер и, собрав все войско подле центральных костров, произнес:
— Братья мои, видите эту женщину? Посмотрите на нее и запомните хорошенько! Она будет жить в нашем лагере. Ходить, куда ей вздумается. Делать, что ей вздумается. И пойдет с нами к замку. Если кто осмелится хоть пальцем коснуться ее, хоть словом, хоть взглядом обидеть — кара настигнет его немедля.
Заметив недовольство на лице брата, Онн усмехнулся и продолжил:
— И да, в поход выступим на три дня позже. Отдыхайте!
С этими словами он снова скрылся в своем шатре, а женщина последовала за ним.