— Откуда знаешь про мои сны?
— Партия, Петька, всё видит. И знает. Ступай — Исаак будет за тобой приглядывать.
— Блять моржовая — а других стукачей у тебя что — нету?
— Зря ты так, Пётр — Бабель не блять — а очень видный советский литератор, к тому же инвалид по зренью… Вы наверняка с ним со временем сработаетесь…
— Если раньше не станет инвалидом по черепному мозгу! — буркнул Пётр, вбрасывая тело в седло.
… «И это называется виман?» Капитан Гёринг, ухватив друга за косой чуб, на последнем дыхании выволок его через овальную дверцу на поверхность. Жёлтые и белые кувшинки ехидно обрамляли круглое болотце. Перегнув Адольфа через толстое колено, Герман сунул ему два пальца в рот — Хитлер изрыгнул несколько чёрных головастиков и открыл глаза.
— Майн Готт, где мы?
— Если не ошибаюсь, камрад, до сих пор в России.
— Паршиво. Ну, нечего делать, идём. Нужно же отсюда как-то выбираться.
— Хенде хох! Стоять-бояться! — бандитская двустволка недвусмысленно упёрлась в лицо Адольфу. В поясницу Гёринга сзади больно ткнули штыком. Потом мокрым оккультистам скрутили руки за спиной и швырнули их на телегу. Через час завезли в какое-то село — и спустили в подвал. На соломе в углу похрапывал худой бородатый человек в рваной поповской рясе.
— Эй, геноссе! Почему бы тебе не проснуться и не развязать нам руки? — как нельзя деликатней осведомился Герман. Вскоре товарищи по несчастью познакомились.
— Очень приятно, Левин.
— Странно. С такой фамилией, а на еврея не похож, — искоса оглядел его Хитлер.
— Я — потомок русских священников и дворян. А вы антисемиты?
— Как бы тебе повежливей сказать? Просто арийские патриоты. Герман — потомок по боковой линии короля Людовика Святого. По крайней мере, так ему самому кажется.
— Понятно. А здесь что делаете?
— Это долгая история. Хотя времени у нас, полагаю, предостаточно.
Время действительно было — за сутки узники совести успели переговорить о многом, и даже отчасти друг другу надоесть. В темноте поповского подвала Левин так и не опознал в занудных сокамерниках будущих вождей Третьего Рейха… На допрос его вызвали первым.
«При задержанном обнаружено 40 тысяч рублей неизвестных белогвардейских денег с орлами, кинжал и мандат на имя Ленина Владимира Ильича», — зачитал по слогам протокол туповатый белобрысый чекист. — Как это понимать? Ленин же застрелен три дня назад на заводе Михельсона. Вы что — самозванец?
— Об этом я буду лично говорить с вашим руководством! — блефанул Левин, радуясь нелепой опечатке — смерть откладывалась.
— Хм… Ну хорошо — завтра отправлю вас пароходом в Вятку. Двое немцев — тоже ваши агенты? Впрочем, пускай товарищ Сталин сам с этим разбирается…
Весело плыл по Вятке-реке пароход с дурацким названием «Память Фишгопа». Палили обдолбанные красноармейцы из ружей в пролетающих птиц. Строчили из пулемётов… Падали в воду чайки, трещали «Льюисы» и «Максимы». Мимо притихших берегов плыл этот безумный пароход, ещё год назад называвшийся «Русь»…
При встрече Коба услышал от молодых немецких социалистов немало позитивных мыслей о построении справедливого общества руками его врагов — идея трудовых лагерей Хитлера удивила его высшей мерой экономической целесообразности. Поговорили и о методах магического воздействия на толпу…
Сталин предлагал остаться погостить при штабе — но им пора было возвращаться в фатерлянд, делать свою революцию. Расстались после банкета добрыми друзьями — и литерный поезд увёз двух недоученных магов домой в Мюнхен.
А вот с Левиным всё было сложнее — с такой загогулиной без Будённого, пожалуй, и не разобраться…
ГЛАВА 16. ОХОТА НА ЛИС
Услышав треск мотоцикла, Борис Савинков осторожно выглянул из своего убежища — лёжку он оборудовал себе на берегу реки под старой лодкой. Инстинкт подпольщика подсказывал не спешить объявляться — не факт, что власть в Неме колчаковская, хотя тут и там и свисают триколоры. Во всём мерещилась бутафория, люди разговаривали и вели себя неправильно — не говоря уже про изобилие повсюду странной и пугающей техники. Порой Борису казалось, что он умер и угодил на тот свет. Где тогда заявленные черти со сковородками? Рай напоминало ещё меньше — да и к чему в раю полицейский сыск?
А в том, что проводится хорошо спланированная полицейская операция по захвату рыжей мотоциклистки, сомнений не было. Отход к лесу с вечера заблокирован дорожным катком, мостки, с которых она могла перемахнуть речной омут, ночью подпилены. Загонщики притаились за углом в зловещем чёрном «Мерседесе», очертаниями напоминающем катафалк. Тормознув у крыльца, Лили Марлен вошла в продуктовую лавку и, пробыв там недолго, вышла, волоча по земле набитый консервами рюкзак. Борису хотелось её предупредить, но он себя пересилил — девчонку всё равно не спасти, только сам запалишься. К тому же непонятно вообще — кто здесь на чьей стороне?
Согнувшись под тяжестью рюкзака, мотоциклистка оседлала «Хонду» и только было стартанула по дороге на Рябиновку, как из-за угла ей наперерез выкатился полицейский «Гелендваген», перегородив путь. Майор Тамбов открыл дверцу, широко улыбнулся и выстрелил. Он целился поверх головы, и это сработало — рыжая, заложив крутой вираж, вывернула на 180 и помчалась по тропе к мосткам.
Речушка в этом месте была неширока — метров пять, но прямо под берегом дно обрывалось бездонным омутом с водоворотами. В дурном этом омуте, согласно народным поверьям, обитали сомы и русалки, а на дне ржавел утопленный по пьяни ещё при Андропове трактор «Беларусь».