— Так все уже кончилось! — засмеялась Бригитта. — Посмотри на небо! Мы выжили! Мы отбились!
— Как кончилось?..
Кроу забрал голову к небу. И правда — блохи больше не мельтешили над кораблем, не сверкали лучи лазеров, не слепили вспышки прыжков. Только местами висели сине-зеленые облачка. И еще местами — ярко-красные.
— Да быть не может, — выдохнул Кроу и осел на пол, не отрывая взгляда от неба.
— Открой глаза, Кроу! Оставшиеся пять или шесть блох просто сбежали! — продолжала веселиться Бригитта. — Все кончилось!
Кроу ухватился за стойку фальшборта и подтянулся к ней, свесив голову вниз. На палубе все еще творился хаос, только теперь приобретший какую-то упорядоченность — невредимые члены экипажа помогали эвакуироваться раненым. Или не помогали, если помощь уже была не нужна. Вторых было больше. Намного больше.
И газовая гондола взорвана.
И воду сбросили.
И если утечка газа внутри, то в отсеках бушует пожар.
А если повреждена система пожаротушения, то его даже тушить нечем.
— Нет, — выдохнул Кроу и через силу поднялся с пола.
— Чего? — переспросила Бригитта.
— Ничего еще не кончено, — дернул головой Кроу. — Самое плохое еще впереди.
И, перепрыгнув через фальшборт, Кроу заскользил вниз по ветролому — помогать раненым.
17
Медотсек заполнился почти сразу, там практически вповалку разместили самых тяжелых, кому требовалось стабильное положение или срочное вмешательство. Остальные вынуждены были расположиться в коридорах, привалившись к стенам. Здесь были члены экипажа с проникающими ранениями, переломами, ожогами той или иной степени тяжести. Некоторые были в состоянии оказать себе помощь сами, остальные — нет. Вторых было больше. Раза в четыре.
Анри метался между ранеными, раздавая указания случайным помощникам из все тех же членов экипажа. Фирменный белый фартук сменился другим — светло-синим. Все его многочисленные карманы топорщились от бинтов, хирургически инструментов, шприцов и жгутов. Обезболивающее, дезинфицирующее. Так и не скажешь, что повар.
Несколько тел уже лежали без движения, им помочь не удалось. Или не успели.
— Кроу! — Анри заметил вошедшего и коротким движением швырнул ему красную с белым сумку. — Помоги легким!
И, тут же забыв о нем, вернулся к раненым.
Легким… Легких от силы четверть, остальные, в лучшем случае, в таком же состоянии, как тот, что остался в ангаре.
Черт, точно, ангар! Там же никто искать не станет!..
Кроу нашел кого-то из матросов и велел проверить ангар и транспортировать раненого к остальным, потом глубоко вдохнул тяжелый, насыщенный кровью и болью воздух, и раскрыл клапан сумки.
Следующие три или даже четыре часа слились в одну сплошную череду перевязок и инъекций. Кроу перевязывал раны, разрывая упаковки бинтов одну за другой, колол обезболивающие, если видел, что у человека уже в глазах мутнеет от боли. Скользкие упаковки убегали из окровавленных рук, бинты становились красными еще раньше, чем касались ран. Лица раненых слились в одно усредненное, по ошибке Кроу несколько раз подходил к одному и тому же, но, видя готовую перевязку, сворачивал к другим. Сколько же их тут? Сотня, полторы?..
Сумка показала дно. Кроу отбросил ее, присел возле стены, привалился спиной и закрыл глаза.
Надо передохнуть, хотя бы десять минут. А потом… Потому что-то еще делать. Работа найдется.
— Эй-эй, не вздумай!
Кто-то подергал за рукав, Кроу открыл глаза. Какая-то девушка сидела напротив, через плечо у нее висела такая же сумка, как недавно выбросил сам Кроу. Лоб незнакомки пересекала длинная подсохшая царапина, девушка хмурилась.
— Я помогу, где ранен?
— Я в порядке, — как мог улыбнулся Кроу. — Я в норме.