Кроу криво ухмыльнулся этим словам:
— Смотри, как по бумажке шпарит! Ни секунды раздумий! Ты что, всерьез им веришь?!
— Капитан, — раздалось из селектора. — Цель в пределах прямого выстрела, можно стрелять.
— Давно пора! — не выдержал Кроу, схватившись за подлокотники и сжав их пальцами. Натянувшиеся бинты врезались в обожженную кожу — плевать!
Бригитта задумчиво тянула прядь волос, глядя сквозь прицельные марки на смотровых стеклах на приближающийся эсминец конфедератов.
— Капитан Линдстром, прошу, снимите захват цели с нас, — не унималась рация. — Мы здесь с мирной миссией, но если вы нас атакуете, мы будем вынуждены защищаться.
— Капитан, — пискнула девочка с радарного поста. — Излучение от «Исакара», нас взяли на прицел!
— Капитан Линдстром, я не знаю, что здесь произошло, но даю вам слово — мы не имеем к этому отношения и пришли, чтобы помочь! Если вы здесь за тем же — мы делаем одно дело!
— Ты же не веришь им? — Кроу откинулся в кресле, глядя в спинку капитанского кресла. — Серьезно, ты же не веришь?
Бригитта обернулась, глядя какими-то пустыми глазами, будто без проблеска мысли. Закусила нижнюю губу и покрутила на пальце прядь волос.
— Капитан? — снова раздалось из рации.
Бригитта вздохнула и, помедлив, ответила:
— Рудник «Глория» уничтожен. Выживших нет. Вы опоздали.
— Слава небесам, я уже думал, связь прервалась, и сейчас произойдет непоправимое, — выдохнул капитан на той стороне. — Нам сегодня только новых жертв не хватало. Что конкретно произошло?
— То, что вы уже слышали — огонь с небес и какие-то серебристые блохи. Это вся информация, которой мы обладаем, — к Бригитте вернулся ее презрительный тон, она будто цедила слова сквозь зубы. — А непоправимое все же случится, если вы сейчас же не ляжете на обратный курс — через сорок секунд вы окажетесь на нашей территории, и нам придется задержать вас всеми доступными способами и вызвать подкрепление.
— Да, капитан, я вас понял, — так же сухо ответил Бирмингем. — Мы ложимся на обратный курс и снимаем захват цели. Спасибо, что поделились с нами информацией. Конец связи.
Бригитта повесила рацию, встала с кресла и подошла к радарному посту. Постояла там, убедилась, что «Исакар» лег на обратный курс, и велела снять захват цели.
Все-таки это произошло. До последнего не верилось, что она их отпустит, но она это сделала. Поверила и отпустила. Тех, кто, скорее всего, и был «огнем с небес», тех, кто сжег целый рудник с сотнями людей, которые даже не имели возможности защититься.
Все это, видимо, было слишком ярко написано на лице Кроу, потому что Бригитта заметила. Она криво ухмыльнулась и подошла:
— Все осуждаешь?
— Скорее не понимаю, — признался Кроу.
— Там мертвые, — ткнула пальцем туда, где остался остов «Глории», Бригитта. — Тут живые. А если ввязаться в бой, тут тоже будут мертвые. Я не в ответе за первых, но в ответе за вторых. Может, когда-то ты поймешь, что значит быть ответственным за кого-то, кроме себя.
— И что тогда? — криво улыбнулся Кроу. — Тоже стану капитаном?
— Как знать, кем ты станешь. Могу точно сказать, кем ты быть перестанешь.
— И кем же?
— Ангелом-один.
11
На следующее утро и вправду стало немного легче. Руки уже не болели, хоть и слушались хуже, чем обычно — слои бинтов давали о себе знать. Ноги все еще отдавались болью, пришлось спустить их с кровати, поставить ступни на металлические плиты пола и подождать несколько минут, привыкая. Только после этого удалось встать.
Кроу открыл сундук и оделся, потратив на это вдвое больше времени, чем обычно. С застежкой штанов вообще пришлось возиться чуть ли не минуту — толстые белые пальцы не могли справиться с тонкой работой. И как вчера вообще вчера разделся, чтобы спать лечь? Черт, и не вспомнить уже — после того разговора с Бригиттой в ЦКП все как в тумане… Видимо, вчера организму пришлось хуже, чем казалось на адреналине.
Наконец пуговица подалась, Кроу натянул рубашку, поискал глазами ботинки — ах да, сам же вчера их на палубе сбросил — и потопал как есть. Все равно слой бинтов на ногах такой, что любые ботинки лопнут от зависти.