Кроу посмотрел, даже пошевелил плечом, растягивая тонкий пластырь.
— В руку же?
— Как бы не так! — погрозил ножницами кок. — По плечу к легким и сердцу. Это даже ампутировать нельзя будет. Только и останется что придушить! Чтобы не мучился!
Кроу отстранился, косясь на ножницы.
— Да понял я, понял.
— Понял? Так чего тогда руку мучаешь? — Анри достал из-под кушетки мази, перебрал их и, вытянув одну, раскупорил. Махнув рукой у горлышка тюбика, понюхал и удовлетворенно кивнул.
— Но Бригитта же сказала, что у всех тренировки по расписанию.
— А тебе персональное оповещение нужно? «Ангел-один, Александр Кроу, сегодня для вас тренировки по особому режиму — без фанатизма», — картинно повторил он командный тон Бригитты, даже звонкие нотки удались. — Одних моих слов недостаточно?!
— А как же твой аммиак? Ты же им дезактивируешь своих рыб.
— Сравнил. Вот сожрет тебя мета до состояния органиевой статуи, тогда я ее дезактивирую аммиаком и поставлю к себе в каюту. А в открытую рану заливать аммиак это сжечь ткани, но не убить спору, даже не надейся. Да, заражения метой не произойдет, но руку после этого все равно проще будет отрезать.
— А еще он воняет…
— Останется шрам от аммиака, подумаешь, у тебя их без счета. Зато после него можно быть уверенным, что нет заражения.
— Да все своим аммиаком полей! Рудники полей, планету всю полей, госпитали все хоть утопи в нем… — огрызнулся Кроу. — Если бы все было так просто, мета не жрала бы всю планету!
Некоторое время они сидели молча. Кроу отвернулся от неприятно пахнущей мази, Анри скрупулезно накладывал все новые и новые слои, дожидаясь, пока высохнут предыдущие.
— Конечно, не жрала бы, — наконец, ответил он. — На начальных стадиях аммиак еще хоть как-то спасает, а потом уже нет, уже все, уже поздно, — довольно тихо продолжал он. — Потом только и остается, что вырезать, ампутировать или просто развести руками и выписать похоронку.
— Танаторский билет, ага. Специально для тех, кому больше нечего терять.
Анри развернулся и принялся копаться в шкафу.
— А если вернуться к мете, — обратился Кроу к широкой спине в черной рубашке без рукавов и хвосту черных волос с проседью. — Скольких зараженных в свое время списали с борта «Преследователя»?
— Если говорить о временах пиратства — семерых. Сколько было во времена Конфедерации — я не знаю.
— Семерых за… четырнадцать лет? Приказ о ежедневном самостоятельном осмотре не так уж и соблюдают.
— Его и ввели как раз после того как списали тех семерых. Это произошло в первый год, после того боя с конфедератами, когда люди пытались выжить, совершенно забывая о вероятности заражения. На самом деле зараженных было одиннадцать, но четверых удалось спасти ампутацией, а вот оставшиеся семеро покинули борт. У них либо очаг заражения располагался так, что нельзя было ампутировать, либо они отказались от этого.
— Уж лучше отрезать себе руку, чем позволить мете превратить тебя в органиевую статую. Хотя это, наверное, единственное, что хуже, чем отрезать себе руку.
— На самом деле, есть много таких вещей. Но не в отношении тебя, конечно, — Анри вернулся с бинтами и клеем. — А что касательно приказа о гигиене — он-то как раз выполняется безукоризненно.
— И занимает кучу времени по вечерам, — вздохнул Кроу. — Попробуй найди все эти ссадины и царапины. Вот бы существовал способ моментально их находить и сразу обрабатывать.
— Наука не стоит на месте. Может, когда-то такой способ и найдется, те же Госпитальеры наверняка что-то придумают. А пока работаем с тем, что имеем.
— Работаем, — вздохнул Кроу. — Главное, чтобы не мешало тренировкам.
— Ну, не в этот раз. Давай руку и можешь возвращаться в зал. Но только вполсилы!
8
Солнце опускалось за горизонт, медленно тая, словно кусочек мяса, брошенный в ящик с личинками Анри. Темно-багровое, почти красное, оно обжигало тонкие перистые облака, разгоняло их, не пуская к себе, словно огромный линкор, огрызающийся на наспех залатанные посудины танаторов.
Вот забавно — слово такое есть, «линкор», линейный корабль, все его знают и знают, что оно значит — огромный тяжеленный корабль с кучей пушек и тяжелым бронированием, а самих линкоров видеть и не доводилось. Эсминец, максимум крейсер — да, но не линкор. Линкор — это очень большая туша, на которую понадобится огромная стопка антигравных плит, для которой сложно рассчитать напряженность защитного поля и расположение излучателей, и все равно найдется слабая точка, в которой защита порвется. Линкоров нет уже давно. И вообще никаких огромных кораблей, максимум — торговые сухогрузы, многие из которых пренебрегают даже щитами, делая ставку на тягу двигателей, радиомолчание и тайные маршруты полетов. А воевать удобнее на небольших маневренных кораблях и маневренными десантниками.