1
Бригитта снова опоздает. Она всегда опаздывает. На пять секунд, на три, на одну. Вернее, она не опаздывает — ее приказы безукоризненно точны и выверены. Но они отдаются для звеньев, для сплоченных групп. Но некоторые эффективнее работают в одиночку. Некоторые — те, кого даже не ставят в группу, кто не могут в ней ужиться, не могут сработаться, не могут довериться.
Или, вернее, «не может»…
Когда небеса рвутся осколками снарядов и вспышкам защитного поля, а палуба под ногами дрожит и ходит ходуном, меняя угол наклона каждую минуту, счёт идёт на секунды. Три пушки «Преследователя» работают на четверти мощности — просто подавляют поле противника, без попыток нанести серьезный ущерб. Не в этом цель.
Торговцы наоборот — палят изо всех сил. У них и выбора-то нет, орудия старые, кинетические, оболочечные снаряды, которые с таким удовольствием проглатывает поле. Тускнеет и слабеет, но это все же не разряды энергии, которые сдувают его за пару залпов.
А если обернуться — там катера сопровождения пока держатся поодаль, поливают «Преследователь» неуправляемыми ракетами с кормы, может быть, надеются пробиться через поле и зацепить маршевые двигатели, но — тю! — попробуй ещё пробейся, их огневой мощью только танаторов гонять, а уж никак не вскрывать движки, которые и сами по себе в броне как крабы — в панцире.
А вот когда поле торговца окончательно ослабеет, вот тогда катера попытаются внести свой вклад в бой, ведь нет ничего беспомощнее взлетающего Ангела, лишенного опоры.
Торговец все теряет и теряет напряженность поля — вспышки все тусклее и тусклее. Кормовое оружие уже смолкло, носовые тоже стреляют редко — дожимают поле.
В гарнитуре щелкнуло, и раздался звонкий голос капитана:
— Ангелы, приготовиться!
Бригитта, закованная в броню практически с ног до головы, придерживала штурвал и цепким взглядом отслеживала судно противника. Выжидала, когда щит противника истощится, приближая корабль на расстояние коронного маневра.
Но она все равно опоздает.
Ангелы встали у фальшбортов, нагнулись, подняли с палубы концы фалов, повернулись, защелкнули на спинах — сначала первые номера вторым, потом наоборот. С поясов уже тянулись тонкие металлические тросы, свернутые на палубе в аккуратные бухты. Пока еще сложенные крылья серебрились на солнце, вторя длинным перчаткам щит-мечей.
Рация снова защелкала, передавая отчеты:
— Ангел-два-один, готов.
— Ангел-три-четыре, готов.
— Ангел-четыре-три…
— Ангел-пять-два…
— … готов.
— … готов.
Кроу протянул руки за спину, взялся за рукоятки и чуть потянул. Поддались туго — пружины в норме, крепления держат, случайных срабатываний не будет.
Даже без фала. Он вообще не всем нужен.
Можно отчитываться.
— Ангел-один, готов.
— Приготовиться к нырку! Носовое, массу!
Кроу автоматически поставил ногу внутрь бухты с тросом.
Вух! — нос корабля провалился вниз, Кроу ухватился за фальшборт.
Как же красиво с высоты выглядит земля… Особенно если знать, что относительно скоро на нее и ступить нельзя будет без риска для жизни. Тем красивее она кажется. Желаннее.
И тем больше ненависти вызывает.
— Кормовое, массу! Левый маневровый, реверс!