— Как это? — офицер попытался встать и чуть не грохнулся вновь — я еле-еле успел придержать его за плечо.
— Хотите, я помогу вам выйти в коридор и вы сами во всем убедитесь.
Опираясь на мою руку, тот выглянул за дверь. Закрыл глаза, открыл их вновь, заморгал, ущипнул себя за руку, осмотрелся еще раз.
— Вы правы, в коридоре всегда дежурят корабельные полицейские, а сейчас никого нет. И тишина, как в могиле… Хорошо. Кто же вы такие?
— Подполковник Владимир Романенко и капитан Алексис Алексеев, — ответил я на английском. Но того этот ответ не удовлетворил:
— Русские?
— Русские. Но я служил в американской армии, а подполковник — в российской.
Тот перешел на русский.
— Хорошо, господа, но как вы попали на борт?
— Видите ли, лейтенант…
— Айвен Алексеев, флот Соединенных Штатов Америки. По-русски Иван.
— Взгляните.
Я подвел его к окну. Он посмотрел наружу и обернулся к нам, побледнев еще больше, хотя, как нам казалось, он и так был бел как мел:
— Ничего не понимаю, господа. Это очень похоже на Калифорнию, а не на Гавайи — мы же только что вышли из Перл-Харбора… Определенно Калифорния — точнее даже, Сан-Франциско; мы в него заходили перед переходом на Гавайи. Но где сам город? И… что это за странный корабль под Андреевским флагом?
— Лейтенант, — сказал Володя на вполне сносном английском, — мы все провалились в прошлое. Мы — из тысяча девятьсот девяносто второго года. А корабль, который вы видите — из две тысячи пятнадцатого. Поэтому у него андреевский флаг. И мы действительно в заливе, известном в том времени, из которого мы — и вы — сюда попали, как Сан-Францискский.
— И в каком же мы сейчас году? — недоверчиво спросил лейтенант.
— В тысяча пятьсот девяносто девятом. Нам это известно, потому что мы наткнулись на англичанина, живущего в этих местах.
— А кто еще попал сюда на борту моего корабля?
— Кроме вас, мы больше никого не нашли. Хотя осмотрели около трети помещений на этом и двух других судах.
В коридоре послышались шаги, и в каюту вошел Саша Дерюгин. Осмотрев лейтенанта, он сказал:
— Судя по всему, сотрясение мозга. Вас необходимо будет понаблюдать пару дней. Вы сможете идти сами?
— Смогу, наверное, — голос Айвена был неуверенным.
— Давайте я вам помогу, — сказал я. Я вспомнил наконец, откуда я знаю Айвена Алексеева, но решил эту тему пока не поднимать.
Лейтенант, опираясь на моё плечо, с трудом взобрался вверх по лестнице и посмотрел по сторонам.
— Точно, вон там должен быть Сан-Франциско; именно оттуда я уходил на войну. А эти корабли — он показал на два других американца — вышли вместе с нами из Перл-Харборa. На них я не служил, но с их устройством знаком.
Когда мы сели в шлюпку, он спросил:
— Кстати, капитан Алексеев, мы с вами, случайно, не родственники?
— Полагаю, что да. Вы очень похожи на фотографию Ивана, брата моего дедушки Михаила Александровича, снявшегося на фоне корабля, похожего на этот, и моста через Золотые Ворота. Она висела в его квартире на 76-й улице у пересечения с Седьмой авеню.
— Да, я сфотографировался как раз перед началом похода. Два снимка я послал невесте и родителям — они именно там и жили, ведь Миша — мой старший брат. А третий экземпляр у меня в каюте; если вы откроете шкаф, то вы его увидите.
Он чуть помедлил, а потом выпалил: