— Раз в год можно побыть отличником, — лениво улыбнулся он.
— Может, тебе и понравится, — заметила Дина, — ты сможешь добиться чего угодно, стоит только по-настоящему захотеть.
Он саркастически усмехнулся и отвел глаза.
“Легко сказать”.
Взрослые с детства воспринимали его как обузу. Неудобный ребенок с паршивым характером, и на этом все. В лучшем случае пополнит ряды рабочих, в худшем — последует примеру отца. Мать днями напролет держала Джерри дома, пока он был маленьким. Чтобы не мешал. Чтобы, не дай Бог, не выставил ее в дурном свете перед знакомыми.
Слова Дины прозвучали как издевка. И все же… похоже, что она искренне верила в то, что говорила. Может ли взрослый человек быть настолько наивным? Ему на миг стало горько и легко, словно из сердца вырвали осиное жало.
Теперь ему почти восемнадцать. За два года многое изменилось, но не это.
“Дина”.
Имя отозвалось эхом внутри сознания, Сайхема бросило в жар. Дождь бил тяжелыми каплями, похожими на горсти камней, падающие с безгрешных, мрачных небес. Джереми криво улыбнулся своим мыслям и зашагал в сторону дома.
***
Маргарита поставила кастрюлю с водой на плиту и повернула ручку. Раздался слабый щелчок, но огонь не зажегся. Опять эта капризная конфорка. Марго провела пальцами по верхней полке в поисках зажигалки, и со вздохом направилась в комнату Джереми. Из приоткрытого окна тянуло сквозняком. Сын запрещал запирать его даже зимой, когда каждое утро на пол натекала лужа талого снега. Маргарита подняла с пола брошенные джинсы, нащупала в кармане искомую зажигалку, и подобрав по дороге еще пару грязных футболок, закрыла за собой дверь.
Спагетти почти сварились, когда счастливый визг Даггера возвестил о возвращении хозяина. Проходя мимо стола, Джереми закинул в рот виноградину с блюда и вдруг замер.
— Это моя зажигалка?
Ледяной тон заставил Маргариту вздрогнуть и отвернуться от раковины с посудой.
— Я не нашла ту, что лежала в кухне, мне пришлось…
— Ты рылась в моих вещах? — перебил сын.
— Я нигде не рылась, а только взяла зажигалку, чтобы приготовить тебе обед.
— Сколько раз я повторял тебе не входить в мою комнату?!
Она подняла брови.
— Джерри, это наша квартира, и пока ты не обзавелся своей собственной, я думаю, что имею право входить в любую комнату в этом доме.
— Думаешь, что имеешь… — повторил Джереми вполголоса.
Он нервно дернул углом рта и присел на угол стола, длинные пальцы стиснули край столешницы. Льдисто-голубые глаза сына стремительно темнели, приобретая знакомое Марго опасное выражение, зрачки сузились, на скулах заиграли желваки.
— Пожалуйста, забери свою зажигалку и слезь со стола, там будут стоять спагетти.
Марго старалась не позволить внутренней панике проникнуть в голос.
— И что же ты искала, интересно? Кто послал тебя шпионить за мной? Священник? — он будто говорил сам с собой, глядя не на мать, а на невидимого собеседника, хаотично передвигающегося в пространстве тесной комнаты.
Порыв ветра из окна заставил синее газовое пламя фыркнуть. Разварившиеся макароны напоминали извивающихся в кипятке белых червей. Марго, затаив дыхание, отодвинулась от стола, бросив взгляд на кухонный шкафчик. Расширенные глаза Сайхема остановились на матери.
— Говори!!!
Он вскочил и смел со стола посуду. Металлическая ваза с лязгом ударилась в дверцу духовки, фрукты раскатились по плитке. Маргарита прижалась к стене.
— Успокойся, прошу тебя, — голос дрожал, но это уже не заботило ее, — выпей воды, а потом обсудим все, что захочешь!
Джереми запрокинул голову и разразился воющим смехом, похожим на лай гиены.