— Во-первых, перестань орать. Я прекрасно слышу, а эти ребята, — она кивнула на полицейских за его спиной, — нервничают, если подопечный кричит и совершает резкие движения. Давай, подбери сопли.
Он в последний раз судорожно вздохнул и выпрямился, подставляя медсестре плечо.
Копы выпустили его запястья, но далеко отходить не стали.
— Скажите, я убил его? Мне теперь дадут пожизненное?
Парень безучастно наблюдал, как игла в руках медсестры раз за разом прокалывает кожу, соединяя края раны.
— Я доктор, а не прокурор, но в любом случае стоило бы задуматься об этом до того, как хвататься за нож.
— Я сам не понял, как это вышло…
— Это ты будешь говорить не мне, а адвокату. Со своей стороны скажу, что далеко не всякое ранение сердца приводит к смерти.
***
— Повезло. Он проделал в его сердце приличную дыру.
Дина сняла заляпанный халат и бросила в корзину.
— Хорошо хоть скорую вызвал, опоздали бы на полчаса, и пиши пропало.
Они оглянулись на операционный стол, где санитары суетились, перекладывая пострадавшего на кровать. Изо рта торчала трубка, наверху темнели две подвешенные капельницы с кровью. Приборы перемигивались разноцветными лампочками, как рождественская гирлянда.
— Прекрасно, не правда ли? — улыбнулся хирург.
Дина недоуменно посмотрела на него.
— Конечно. Ты мастер своего дела, Гарри.
— Да я не об этом, — махнул рукой Дженкинс, — Здорово увидеть плоды своих трудов, когда отлетающая душа водворяется назад в тело. Быть причастным к таинству… К этому невозможно привыкнуть.
Он посмотрел на часы и подмигнул Дине:
— На сегодня все, увидимся завтра.
Проследив в круглое окошко за удаляющейся спиной хирурга, она перевела взгляд на проезжающую каталку. Бледное лицо парня уже порозовело. Дина проанализировала свои чувства. Тишина. Может, она просто слишком устала?
***
Через полтора месяца Дине позвонили из больницы Черритауна и сообщили, что родители попали в автокатастрофу. Они возвращались с конференции в Сиэтле, где отец выступал с очередным докладом, и попали в ледяной дождь на горном серпантине. Персиваль не справился с управлением, машина упала с огромной высоты.
Дина приехала в родной дом, где не была уже полгода, выстояла нескончаемую церковную службу, отметила большое количество людей, издалека приехавших на похороны, увидела знакомые лица, выслушала слова сочувствия, а когда за последними гостями закрылась дверь, села на диван в гостиной и… ничего не почувствовала. Безмолвие. Пустота. Холод. Ей стало страшно.
Прошло семь дней. Пасмурным утром Дина услышала стук в дверь. На пороге стояла Элис с корзиной, покрытой яркой клетчатой салфеткой. Дина знала семью Ферретов, но до сих пор не общалась с ними близко.
— Добрый день. Ну, как ты тут?
— Привет, Элис. Нормально, — после недельного молчания голос звучал хрипло, — проходи.
Дина пропустила гостью в дом.
Элис поставила корзинку и выложила на стол фрукты и выпечку.
— Спасибо. Право же, не стоило так волноваться…
Вежливые слова звучали холодно и бессмысленно.