— А, — ничуть не удивился Макс. — Значит, я все правильно сделал.
Кит отошел обратно к стене и сполз по ней на пол. Стало понятно, почему все тело ломит и слабость такая, словно неделями лежал, не вставая. Потому что действительно лежал. Или висел, или плавал — черт его знает.
— Дальше, — потребовал он, судорожно прикидывая, кто и зачем отправил его наверх избавиться от Макса.
И ведь почти получилось убрать живого человека руками Кита. А как одежду старую ювелирно заставили надеть! И пистолет прежний взять. Ну, Аделаида Богдановна, ну ведьма… Наверняка назад планировала вернуть и дальше использовать.
В ненормально пустой голове отдельные штрихи привычно-профессионально складывались в общую картину. Только проникнуться никак не удавалось — вообще. Будто из-под толстого слоя стекла за самим же собой наблюдал.
— Ну, я приехал, стал по Севкиной наводке Нижнеморск искать, — продолжил Макс. — Это она вычислила место, которого нет ни на одной современной спутниковой карте, только на старых довоенных. Она из черных копателей, думала, что золотую жилу здесь найдет. Только она в аварии сильно пострадала, а на нормальную реабилитацию деньги нужны. Замкнутый круг получился, вот я и предложил вписаться.
Уточнять Кит пока не стал. В качестве рабочей версии решил, что Сева — та самая девушка, на которую Максу шизофрения указала, с повелением сделать, как скажет.
— В общем, нашлась бабка, обещала провести на какое-то старое место, — Макс подумал и тоже сел на пол напротив Кита. А об желоб спиной оперся. — Честно сказать, я уже хотел дальше ехать, решил, что ошибся. Это я сейчас понимаю, что старая карга меня облапошила и сюда засунула, — он постучал костяшкой пальца в металл. — А тогда показалось, что мне повезло, как всего один раз в жизни бывает. И работа любимая, и жилье, и платят столько, что за две жизни не потратить.
Кит хмыкнул.
— У тебя тоже? — невесело улыбнулся Макс. — Хотя мне говорили, что в Нижнеморске еще недавно такой криминал творился — взятка на взятке, на улицах стрельба, как в девяностые. Наверное, страшилки тоже в программу входили, чтобы ценил, что имею, — подытожил он.
— А вот это не факт, — задумчиво возразил Кит, прикинув, сколько могло пройти, когда он за дело взялся. — И что потом?
Последние слова Макса о криминале и стрельбе пошевелили интересную мысль. Требовалось только время, чтобы ее как следует рассмотреть и обдумать.
— Потом непонятки начались. У меня есть чувство времени, — попытался объяснить он, — я всегда знаю, который час, и сколько у меня еще свободного. В Нижнеморске вообще перестало работать. Ну и котики, — добавил он как само собой разумеющееся.
— Котики? — переспросил Кит.
— Ты заметил, что там нигде нет котов? — Макс отлип от желоба и наклонился вперед. — Их там даже в сетке нет, а они правят миром и интернетом.
— Точно, — вот черт! Он же и сам сто раз внимание обращал, но додумать постоянно что-то мешало.
— Подожди, я сейчас расскажу почему именно котики, — тоном завзятого тамады пообещал Макс.
Киту подумалось, что парень здесь, очевидно, слишком долго пробыл — совсем крышей поехал. Сидит, на желоб с телами облокачивается, будто байки у костра травит. Прямо будущий политик, для которого человечество не люди, а ландшафт.
— Расскажешь, — согласился Кит, поднимаясь по стенке. — Давай сперва посмотрим, кто здесь еще живой остался. Может, кто не растворился, все-таки лучше вытащить?
Прозвучало откровенно кошмарно.
Макс тоже вскочил:
— Нет, нельзя! — чуть ли не выкрикнул он. — Понимаешь, они там, — потыкал пальцем в желоб, — живые. А если вытащишь, могут умереть, и тогда только там останутся. Ну, в Нижнеморске, в матрице.
— Живые, — уточнил Кит, ни черта не понимая.
— Короче, это лаборатория Аненербе, — пристроившись следом, зачастил Макс. — Я документы нашел. Знаки видишь? Они тут свои опыты проводили, но что-то пошло не так. Должен был открыться переход в другой мир. Если я правильно перевел, то eine bessere Welt, — с натуральным раммштайновским акцентом выдал он, — означает лучший мир.
Пожалуй, с Кита было довольно. В течение суток — две или три жертвы, потом два или три маньяка, еще мертвый Макс, оказавшийся живехоньким, и лаборатория Аненербе с запечатанным в ней любимым Нижнеморском. Кто угодно потребует передышки. Информация просто больше не лезла: в одно ухо влетала, из второго вылетала, и внутри даже не тревожила ничего.
— У тебя телефон есть? — Кит машинально хлопнул себя по пустому карману.
— Есть, — живо отозвался Макс. — Только он давно разрядился.
— Значит, нет, — подытожил Кит, задумчиво глядя на возвышающуюся колонну плоти в три обхвата. Отвращения он больше не чувствовал, только пронзительную до содрогания жалость к жертвам бесчеловечных опытов. Каким образом здесь это появилось, он даже представлять не хотел. Но то, что оно до сих пор было живо, сомнений не вызывало.
И что делать-то?
В принципе — на нынешнюю дурную голову — он пока видел два варианта. Скрыть — и оставить все, как есть. Или сделать достоянием гласности, и обречь всех живых и относительно живых обитателей Нижнеморска на черт знает что. Почему-то сомнений, в том, что все это начнут исследовать и, соответственно, экспериментировать над людьми, как-то не возникало.