Но кулаки всё равно болят, ноют так, что хочется плакать. Я чувствую, что меня оттаскивают назад…
Да, меня оттаскивают, так как Пуля лежит на полу с разбитым лицом в хлам, и ему помогают встать. Моё лицо не лучше, и я буквально глотаю кровь, однако всё же я на ногах, а вот Пуля держится едва-едва. Все вокруг кричали, будто хотели, чтоб мы друг друга разорвали, а мне почему-то жалко парня напротив. Весь избитый и какой-то разбитый внутри. Ведь он просто пытался защитить свою сестру от её собственной глупости.
Мне так грустно, что я отхожу от поздравляющих меня людей, подхожу к нему и без каких-либо раздумий просто обнимаю как брата. Не обращаю внимания, что мы оба мокрые от пота и крови. Хлопаю его по спине.
— Прости, Пуля, я мудак… — пробормотал я.
— Ты тоже прости… — слабо отвечает он. — Не надо было сразу избивать тебя, причём в спину.
— Это была хорошая драка.
— Верно…
Но это был не конец. Кто-то говорит мне из толпы:
— А меня сможешь одолеть, Мясник?
И я, прежде чем успеваю одуматься, отвечаю с улыбкой:
— Дядя Мясник сейчас превратит тебя в фарш, старик…
Я это говорю грёбаному байкеру, такому же пьяному, как и толпа, что ликовала, кричала, поддерживала меня или просто жаждала крови. Что касается него, то он лишь улыбнулся, скидывая с себя одежду и оголяясь по пояс.
— Вот это наш, блять, ответ. Не то что пидоры там что-то блеют, — он рад, искренне рад моей агрессии. — Давай покажем, что такое настоящая драка, парень.
За это время я успел подкачаться. На моём худом теле видны мышцы, которые образовались благодаря тому, что я занимаюсь. Бурому не нужны слабые люди, и пусть не качок, но сил мне хватает. Но глядя на торс этого верзилы, которое пусть и не бугрится мышцами, но выглядит внушающе большим, понимаю, какой же я идиот. Чёрт… я теряю самого себя…
Ещё хуже то, что я как-то неосознанно подхожу к какому-то мужику и указываю пальцем на стопку, который с улыбкой протягивает её мне. Осушаю залпом и отдаю, после чего поворачиваюсь к байкеру. Мне больно. Больно физически и в душе. Мне хочется эту боль выплеснуть на кого-то, чтоб стало легче. И у меня есть возможность это сделать. Выплеснуть всю душевную грязь на кого-то физическим способом.
Тут же взявшийся из ниоткуда рефери крикнул:
— Бой!
Стукнув кулак о кулак, я бросаюсь вперёд…
Куда-то проваливаюсь. Всё болит, всё кричит, голова раскалывается так, будто в неё вогнали тысячи гвоздей. Тело будто в агонии. И мне не было так больно даже после пыток. Хочется плакать от такой боли, и я уже не разбираю, это физическая или душевная боль. Никогда бы не подумал, что голова может так болеть. Но я кричу, кричу чёрт знает что во всё горло:
— ДА!!! ДА, БЛЯТЬ!!! КТО Я?!?!?!
И все кругом кричат:
— МЯСНИК!!!
Почему-то мне радостно от всего этого. Во рту море крови, глаза почти не видят, а мышцы болят так, что я с трудом стою, но всё равно поднимаю руки и кричу:
— ЭТОТ ГОРОД БУДЕТ НАШИМ!!!
— ДА-А-А-А-А!!! — кричат все неистово, заливая пол алкоголем.
Я весь в крови и не чувствую ног. Но мне стало легче, будто, выкрикнув это, я выпустил пар. На душе стало чище, словно вся боль ушла в физическую. Я веду себя как животное…
Меня кто-то схватил за плечо и резко развернул к себе.
Байкер.
Он тоже весь в крови, зубы, которые видны из-за его оскала, тоже в крови. Борода в крови, нос сломан и свёрнут, бровь рассечена. Я вижу это с трудом. Он пожимает мне руку по-братски, хлопая по спине.
— Сука, ну ты реально молот, парень. Наконец-то кто-то из молодого поколения имеет яйца.