На этапе подготовки к своему возмездию от вариантов раздобыть автомат или снайперку я отказался сразу, поскольку как стрелок из автомата или карабина я был так себе. Помню по той же срочной службе. Из винтовок, а тем более снайперских, никогда не стрелял, мелкашки в средней школе — не в счет. Походами в тир или охотой тоже не увлекался. Значит, придется учиться стрелять. А где это скрытно сделать, используя автомат или длиннющий карабин? Да и если найду где пострелять, то как такое оружие скрытно перевозить и хранить? Патронов на пострелушки, опять же, надо много, но на выходе снайпера из меня в любом случае не получится. Остаются только пистолеты с глушителем, ну, и ручные гранаты, конечно. Вот на бесшумности и скрытности ношения я и погорел. Голливудских фильмов, наверно, пересмотрел слишком много. Ни классический вариант отечественного киллера ТТ, ни специальный пистолет ПБ, ни автоматический Стечкин с глушителем меня не устроили. ТТ — слишком громко, потому что без глушителя, а ПБ и АПС — слишком габаритные. Вот захотелось мне для своих целей обязательно заполучить ПСС "ВУЛ", а еще лучше — новейший ПСС-2! Специальное малогабаритное бесшумное оружие идеальное для скрытого ношения. Человек, у которого я незаконно доставал оружие, был очень надежным поставщиком. Мне стоило огромного труда через своих друзей, связанных с силовыми структурами, выйти на него. Если бы он не был сильно обязан одному хорошему знакомому моего лучшего друга, то ничего бы у меня не вышло. Все оружие я брал у него, но за поставку ПСС он не взялся, и попытался меня отговорить. Советовал не зацикливаться на отечественных образцах, а, наоборот, рассматривать преимущественно зарубежные варианты. Во-первых, в этом случае и для продавца, и для покупателя риск при продаже попасться в руки правоохранительных органов — намного ниже. Во-вторых, есть масса образцов различного оружия под натовские калибры 38, 40 S&W, 45 ACP, 10 mm Auto, что дает возможность выбрать оптимальный вариант под любую задачу. Для совершения мести он настойчиво советовал мне брать пистолет-пулемет Brugger & Thomet МР9 под патрон калибра 9х19мм люггер-парабеллум. По его словам, эта швейцарская версия известного австрийского Steyr TMP оказалась очень удачной. Высокая точность и темп стрельбы более 1000 выстрелов в минуту позволяют всего за пару секунд всадить в цель весь магазин на 30 патронов, что дает 100 % гарантию смертельного поражения. МР9 сразу поставляется производителем практически в полном обвесе: коллиматорный прицел, лазерный целеуказатель и быстросъемный глушитель сразу идут в комплекте. За счет изготовления корпуса из очень прочного материала — стеклонаполненного полиамида, пистолет-пулемет получился очень легким и компактным. Его вес составляет всего лишь 1,3 кг без патронов или 1,7 кг — с полным магазином максимальной емкости. Поскольку МР9 изначально разрабатывался для варианта скрытого ношения, к нему можно выбрать любые магазины на 15, 20, 25 или 30 патронов. Дополнительно можно заказать мешочек для сбора стрелянных гильз (на что продавец обратил особое внимание!) и даже, на всякий случай, запасной ствол — благо конструкция пистолета — пулемета позволяет такую замену провести самостоятельно. Его последним аргументом в пользу выбора МР9 была низкая цена патронов. Можно учиться стрельбе сразу на специальных дозвуковых 9мм патронов с утяжеленной пулей — по деньгам выходило не смертельно. А вот к пистолету ПСС "ВУЛ" пришлось бы искать специальный патрон хитрой конструкции СП-4, поэтому такая покупка была бы весьма дорогой. Про вариант с ПСС-2 он мне посоветовал забыть сразу.
Эх, дурак я был, что не послушал умного человека… Если бы мне тогда дали этой машинкой попользоваться, может быть, я бы изменил свое решение, и все было бы по-другому. Но, как говорил наш великий вождь: «История не знает сослагательного наклонения». В итоге от МР9 я отказался, настояв на покупке ПСС.
— Виктор, ты взрослый мужик, и, несмотря на то, что горе и жажда мести затуманили тебе мозги, все же трезво оцениваешь ситуацию и свои шансы. Однако не до конца. Ты нацелился не мстить, а достойно, в твоем понимании, умереть. Не важно, каким результатом закончится твой поход, в конце тебя будут ждать граната в одной руке и выдернутая чека в другой. Ты не профессионал, выдать устранение цели за несчастный случай у тебя не получится. Пальнуть издалека и по-тихому свалить в закат — тоже не сможешь. В твоем распоряжении есть только устранение с близкой дистанции — взрывчатка с дистанционным подрывом и гранаты. Все это означает множественные следы на месте преступления, а в случае применения гранат и взрывчатки ты, скорее всего, положишь кучу левого народа, которому «повезет» оказаться не в том месте и не в то время. А это уже терроризм. Ты и так наметил себе слишком резонансные цели. После их устранения каждый журналист будет об этом писать, и все силовики кинутся тебя искать. Если будут еще и сопутствующие жертвы, то СМИ поднимут вой до небес, а рыть землю носом будут правоохранители всех мастей. На тебя они выйдут сразу и потянут за ниточки поставки оружия. Я не боюсь, что ты меня сдашь, — вывести их на меня ты не сможешь. Если возьмут живьем, тебе светит только одно — пожизненное без вариантов, поэтому если ты попробуешь продать те крохи информации, которыми ты располагаешь обо мне, то ничего не выторгуешь. Ментам нечего будет предложить тебе взамен. Ко мне может привести только ствол. Именно поэтому я продал тебе только стволы, гранаты и взрывчатку, по которым меня нельзя вычислить. Чистых в этом отношении ПСС у меня нет, и искать их я не возьмусь, уж больно это рискованно. Из-за того, что ты дилетант, уже сейчас под твоими ногами начинает гореть земля. И поверь мне, ни один стоящий поставщик не возьмется за твой заказ, если только он не работает на ментов или ФСБ.
В тот момент из его речи я запомнил только, то, что я дилетант и в одиночку не справлюсь.
Раз он отказался продать мне ПСС, я попросил его свести меня с надежными ребятами, которые взяли бы на себя наружное наблюдение за объектами и выдали бы мне полное досье на каждого: какой ведет образ жизни, где предпочитает бывать, распорядок дня, привычки и т. д. Ну, и попросил свести с человеком, который смог бы подогнать любой из ПСС так, чтобы меня не повязали при получении заказа, остальное меня мало интересовало. Продавец угадал с тем, что я решил умереть. На самом деле я и так давно считал себя ходячим трупом.
Мои пожелания он выполнил. За свои услуги денег он взял прилично, но они того стоили. Не знаю, кто и откуда были те «ребята», которые взялись за наружку, но дело они свое знали. Их лиц я так ни разу не увидел, как и они моего. В моем понимании конспирация при нашем общении была чрезмерная, но кто я такой, чтобы судить? В итоге ведь это я оказался на нарах, а не они. После передачи задатка, в ожидании результата их работы, я, не жалея, жег патроны, повышая навыки стрельбы и тренируясь с ПБ и АПС. Позволить себе длительные тренировки с ПСС уже не представлялось возможным ни по деньгам, ни по времени, поскольку продавец оружия наотрез отказался сводить меня с нужным поставщиком ПСС, пока не будет закончено наружное наблюдение. Объяснил он это тем, что не собирается из-за моей дури со стволом подставлять под статью бригаду наблюдателей. Спустя примерно два месяца на каждую цель мне вручили развернутое досье, а я передал им практически все оставшиеся у меня деньги.
Вот зацепилась мысль за источник денег, сразу и жена вспомнилась. Это я по жизни раздолбаем был, а она у меня — молодец. После окончания 8 класса мое раздолбайство привело меня СПТУ, где, не сильно напрягаясь, я получил профессию сварщика 3 разряда. Меня все тогда устраивало, и профессия нравилась. В училище у меня появился настоящий друг — Леша Артемьев, который учился на токаря. Он получил прозвище «Металлист» за увлечение ручной ковкой металла. Через своего нового друга я и познакомился с Леной, студенткой мединститута и своей будущей женой. Любовь у нас закрутилась как-то довольно быстро, несмотря на то, что я не считал наши с ней отношения серьезными. К тому времени училище я уже заканчивал, и меня ждала срочная служба в армии. Я был уверен, что когда вернусь домой через 2 (может, и через все 3) года, то от наших чувств ничего не останется. Не знаю, что во мне нашла Лена, но она считала иначе. Из-за меня она капитально разругалась со своими родными — как же, у них в семье все только с высшим образованием, есть даже родственники с учеными степенями, а тут я — такой красивый, дипломированный сварщик аж третьего разряда! Уговаривать ее меня забыть я не стал, думал, что к моему возращению все само пройдет, поэтому со спокойной душой отправился служить на благо Родины. Попал, слава богу, на сушу. Дико повезло — ведь с моей профессией загреметь на корабль было, как нечего делать. В части тоже все сложилось — лучше не бывает. Как раз там я впервые осознал, насколько у меня оказывается востребованная профессия! Я был просто нарасхват, поскольку многие командиры активно строились. Работы было навалом, но я не кочевряжился, делал все что попросят качественно и на совесть. За это стал пользоваться заслуженным уважением и определенными привилегиями. Не скажу, что как сыр в масле катался, но, вот, например, фиг бы иначе у меня тогда из «мухи» получилось пострелять или со взрывчаткой побаловаться.
Два года пролетели быстро, и когда я вернулся домой, то меня ждал большой сюрприз. Оказывается, Лена меня дождалась, и, со слов хороших знакомых, за все это время никого из парней близко к себе не подпускала, даже слышать ни о ком другом не хотела. Во время моего отсутствия ее родня предприняла не одну попытку свести ее с «правильными мальчиками», но ничего у них не вышло, только еще сильнее разругались. У нас опять любовь закрутилась по новой. Ленка мне нравилась все больше и больше, и, через некоторое время, я задался вопросом: а какого еще рожна мне, собственно, надо, когда рядом есть такой человек? В свойственной мне раздолбайской манере я ей сразу об этом и сообщил и предложил выйти за меня, если она, конечно, не против. Она согласилась, и мы решили пожениться, как только она окончит свой мединститут.
После армии я сразу устроился на работу в местное СМУ — за время службы стройки повидал немало. С одной стороны, строительные перспективы меня совсем не пугали, а с другой — я видел массу возможностей для подработки и левого заработка. У меня все получилось, и я стал не хило так зарабатывать. Примерно в это время и Ленка получила диплом. Я снял нам квартиру, мы по-тихому расписались и начали жить самостоятельно.
Это были первые счастливые годы в моей жизни. Я, сильно не напрягаясь, работал в СМУ и ожидал, когда получу квартиру. При этом я активно калымил на стороне и параллельно обрастал полезными знакомствами. Рядом со мной был любимый человек, с которым мне было хорошо. Конечно, в наших отношениях, как и у всех, бывало разное, но хорошего было намного больше. Денег хватало, свое жилье было. Очередь работников нашего СМУ на получение жилья от государства тоже не стояла на месте. Среди всего этого позитива неприятность случилась там, где ее никто не ждал — Лена хотела детей, но никак не могла забеременеть. Конечно, у нас был секс и до свадьбы, но я тогда как-то не задумывался на эту тему. Как и многие другие, недалекие в этом вопросе парни, думал, что у женщин есть свои секреты, как предохраняться от нежелательной беременности, тем более, что Лена что — то там говорила, что следит за своим календарем, и у нас все происходит только в «безопасные» дни. Как потом оказалось, все это была несусветная чушь — никаких безопасных дней в женском цикле не существует, а забеременеть Лена не могла из-за серьезных проблем со здоровьем.
После вердикта врачей началось наше хождение по мукам, а Лена стала меняться. Ее желание, несмотря ни на что, стать матерью потихоньку стало превращаться в навязчивую идею. Мы долго лечились (я предложил тоже пролечиться — для гарантии), и, спустя три года, она наконец-то забеременела. Беременность протекала очень тяжело, большую ее часть Лена провела в больнице на сохранении. В результате ребенок родился недоношенным, и спасти его врачи так и не смогли. Потом мы снова лечились, но у Лены шел выкидыш за выкидышем. Когда врачи от нас отказались, Лена совсем сникла. Я утешал ее, как мог, предлагал усыновить малыша из детского дома, но все было напрасно. Жене нужен был только ее родной ребенок.
Помог с решением нашей беды опять Лешка, а точнее, его жена. Мы дружили уже семьями, и как-то раз Галка рассказала, что в деревне, где живут ее родители, есть «сильная бабка» — то ли потомственная гадалка, то ли ясновидящая, кто их там разберет? Ленка загорелась, и мы поехали на прием. Нашли «бабку» без особых проблем. Что она говорила жене, я так и не знаю, ибо, посмотрев на меня пристальным взглядом, приятная на вид женщина немного за сорок заявила, что во мне нарушений никаких не видит. Наша проблема связана со здоровьем жены, а мое присутствие будет только мешать. Короче, меня выпроводили за дверь.
В итоге «бабка» сказала, что проведет определенный ритуал, который может помочь, но из-за того, что наш случай очень тяжелый, делать его придется девять раз, причем не более трех раз в год. Ну и нам с женой придется ей помочь — также девять раз за три года объехать по указанному маршруту нужное количество церквей, в каждой из которых жене нужно будет совершить определенные действия. Ничего криминального в них не было: поставить свечи, где надо, сказать особые слова, когда надо, заказать церковные службы. «Вроде ничего сложного», — подумал я, когда узнал вердикт «бабки», а жена так вообще вцепилась в этот способ, как утопающий за последнюю соломинку, хотя так оно и было на самом деле. Немного подумав, я решил под это дело обзавестись колесами. С Леной мы были вместе уже более семи лет, денег за это время накопили достаточно, на машину нам хватило.
Следующие три года превратились для меня в однообразную нудную работу. Воспитанный атеистом в полном согласии с утверждением, что «религия есть опиум для народа», я стоически терпел все визиты в храмы. Жена же, напротив, все больше проникалась религиозностью с каждым посещением храма. На третий год она вообще завела себе религиозный календарь и стала регулярно посещать церковные службы. Лена пробовала брать меня с собой, но из этого не вышло ничего хорошего — от запаха ладана меня начинало мутить. Вспомнив расхожее выражение: «бежит как черт от ладана», жена испугалась, и мы поехали в деревню «к бабке на консультацию», где нас успокоили. Знахарка сказала, что в этом мире и в этой жизни мне обращение в нечисть не грозит и бояться, соответственно, мне нечего. Когда мы выходили от гадалки, помню, меня посетила странная мысль: «Разве есть еще какой-то другой мир, или у обычного человека может случиться какая — то другая или новая жизнь? Что за бред?!» Вот только сейчас я уже не считаю это бредом. «Бабка» была реально ясновидящей и, полагаю, сразу увидела в моей душе что — то бесовское. Как иначе можно объяснить то хладнокровие, с каким я готовился к убийствам? Ведь за обычным словом «цель» скрывался живой человек, которого будут оплакивать родители, дети, любимые, братья и сестры, родственники, друзья… На слезы и горе этих людей мне в тот момент было глубоко наплевать, но, что самое страшное — было абсолютно без разницы, если в результате моей мести будут и «сопутствующие» жертвы. Это ли не явное доказательство того, что я и есть самая явная нечисть, поэтому и воротит меня до сих пор от запаха ладана, даже сейчас, просидев за решеткой более года, я так ни разу и не посетил церковь? Я не интересовался и не знаю, что построили на территории колонии — часовню или храм? Разговоров со священником я также не искал.
Мне еще раз вспомнился тот роковой выстрел из РШГ-2 и второй — из РПГ-26. Да, я успел выстрелить еще раз, и ракета улетела в сторону дома. Попадание увидеть мне не довелось, поскольку в меня попали еще несколько пуль. Жаль, что не убили. Правая рука повисла плетью, и я выронил гранату. Упав на колени, попытался схватить ее левой рукой, чтобы вырвать чеку зубами. Увы, сделать это я не успел. В затылок мне прилетело, и свет померк.
Когда я пришел в себя спустя несколько дней в тюремном лазарете, то от адвоката узнал шокирующие новости. Вторая граната разворотила угол дома так, что одна из его стен почти полностью обрушилась. Перекрытия второго этажа и крыша с разрушенной стороны дома заметно провисли вниз. Ремонту и восстановлению красивый двухэтажный особняк не подлежит. На втором этаже дома от взрыва фугаса разметало практически все внутренние перегородки, и начался сильный пожар. Хозяин дома — моя основная цель, в это время находился в гараже, расположенном на первом этаже дома, в противоположной от попадания стороне дома, и никак не пострадал, а вот его маленький сын и его беременная жена были как раз на втором. Взрывом их не убило, но сильно контузило, поэтому выбраться самостоятельно из горящего здания они не смогли. Пожар потушили достаточно быстро и вытащили их, но живыми до больницы не довезли. Из заключения медиков следовало, что при внутренней отделке дома строители использовали пожароопасные материалы, выделяющие при горении едкие и токсические вещества, острое отравление которыми и привело к смерти.
— Пожизненное без вариантов, как и было сказано, — перефразировав известные слова Булгакова, только и смог я сказать тогда адвокату. Меня хорошо так нашпиговали пулями, но я умудрился, на свою беду, выжить.
— Никто из врачей не верил, что ты выкарабкаешься — это просто чудо какое — то, — рассказывал адвокат.
Да, сплошная мистика, и в моей жизни ее было много… После памятного визита к «бабке», Ленка в отношении меня успокоилась, на службы в церковь звать перестала, хотя сама ходила регулярно. Внезапно проснувшаяся в ней религиозность меня не напрягала и на нашей совместной жизни никак не отразилась. А потом, спустя три с половиной года с начала ритуала, Ленка забеременела! Мы, как только узнали, сразу помчались к знахарке — благодарить. От наших поклонов она отмахнулась — мол, рано еще.
— Вот как родится дитятко, да как скажут доктора, что со здоровьем у него все в порядке — тогда и приезжайте с благодарностями. Главное сейчас — забыть, что вы все эти три года делали. Да, и еще — никогда никому об этом не рассказывайте, — сказала женщина.
Еще сказала, что если не будем болтать лишнего, то родится у нас здоровая дочка. Раскинула и карты на ее судьбу — выпало все нормально. Ну, там будет у нее по молодости одно сильное потрясение, но все поом образуется, удачно выйдет замуж, достаток, дети — все будет как надо. Сильный, мол, у нее ангел-хранитель — защитит.
На обратном пути домой Ленка просто лучилась от счастья. Пока ехали, даже придумали еще не рожденной дочери имя.
— Давай назовем ее Верой, — предложила жена.
— Да, красивое имя и в самое яблочко — без твоей веры в успех колдовства деревенской ведуньи, думаю, ничего бы у нас не получилось, — согласился я.
— Только Вера Викторовна звучит не слишком гладко, а ей с этим именем потом жить всю жизнь…
Ленка молчит, задумалась. Варианты перебирает?
— Может лучше — Надежда? — предлагаю я. — Лично меня надежда не покидала все эти годы. Да и с отчеством это имя сочетается намного лучше.
— Надежда Викторовна, — не спеша произносит жена, пробуя, как звучит полное имя дочери.
— Мне нравится, — улыбается она мне. — Эх, какая я сейчас счастливая!
Весь оставшийся срок беременности мы жили ожиданием будущего счастья и строго следовали всем предписания врачей. Роды пришли в положенный природой срок, а, когда я привез жену с дочерью из роддома домой, нас опять захлестнула волна счастья, как и тогда, когда мы с Ленкой, расписавшись, въехали в свою собственную отдельную, пусть и съемную, квартиру.