Я знаю, что больше она ничего не говорила, Флетч закинул ногу на ногу, мокасин чуть не слетел на пол. — За исключением того, что назвала мне свои имя и фамилию. Мардж Питерман.
— Отвечая на вопрос?
— Я спросил, жена ли она Питермана.
— Вы видели практически то же, что и Марджори Питерман, мистер Флетчер. Какие мысли возникли у вас в тот миг?
— Я старался понять, что с ним стряслось. Подумал о внутреннем кровотечении. Искал объяснение льющейся изо рта крови.
— То есть об убийстве вы не думали?
— Нет, конечно. Этого сукиного сына снимали на пленку. Выстрела я не слышал. Да мог ли я подумать о том, что кто-то решится всадить нож с спину человека при трех направленных на него включенных камерах?
— Логично, мистер Флетчер. Потому-то мы и сидим сейчас в этом кабинете. Итак, вы никогда не видели Марджори Питерман. А Стивена Питермана вы знали?
— Ага, — Флетч почувствовал, что краснеет. — Вы спрашиваете об этом, потому что я назвал этого сукиного сына сукиным сыном?
— Да, — кивнула Начман. — Из этого следует, что вы составили определенное мнение об убитом, зная его лично.
— Мы действительно встречались.
— Где? Когда? — она улыбнулась. — Вы же большой поклонник конкретики, господин репортер.
— Примерно девять месяцев тому назад он провел три дня — пятницу плюс уик-энд — в моем доме в Италии. В Канья.
— Италии? Вы итальянец?
— Я — гражданин Соединенных Штатов. По возрасту уже могу голосовать.
— Эти шорты вы купили в Италии?
Флетч посмотрел на свои шорты, вытащил руки из карманов.
— В них удобные карманы. Можно носить книги, блокноты, сэндвичи…
— Или нож, — добавила Роз Начман. — В одежде, которую обычно носят киношники, не спрячешь и вульгарной мыслишки. Так вы расскажете мне, почему Питерман навестил вас в Италии?
— Конечно.
— Но сначала скажите, почему у вас в Италии дом? Я хочу сказать, что вы — молодой, пробивающий себе путь репортер, пусть и, осознающий, что краткость — сестра таланта… Канья — на итальянской Ривьере, так?
— У меня завелись лишние деньги.
— Как хорошо родиться богатым.
— Наверное, хорошо, — согласился Флетч. — Мне, правда, не довелось.
Она ждала продолжения, но Флетч предпочел промолчать. [5]
— А теперь я хотела бы знать, почему Питерман навестил вас в вашем итальянском дворце.
— Он путешествовал с Мокси Муни. Она участвовала в рекламной компании, проводимой в Европе. И заехала ко мне. На мою маленькую виллу. Он ее сопровождал.
Ее брови приподнялись.
— Да? Так вы и раньше знали Мокси Муни?
— Я знаю ее всю жизнь. Мы вместе учились в школе.
— Ничего себе, никому неизвестный репортер, — Начман покачала головой, — развлекает кинозвезд и их менеджеров в своем итальянском поместье. Обязательно расскажу о вас местным журналистам. У них нет денег даже на то, чтобы ходить в кино два раза в неделю. Наверное, вы лучше их умеете составлять предложения.
— Не делайте этого. Они и так меня не любят.
— Вернемся к тому уик-энду на вашей «маленькой вилле» в Италии. Кто с кем спал?
— Что за нескромный вопрос?
— Тем не менее, отвечать вам придется. Мокси Муни и Стив Питерман сожительствовали?
— Нет.
— Вы, похоже, намерены отвечать только на конкретные вопросы?
— Разумеется.
— Вы и мисс Муни спали вместе?
— Конечно.
— Что значит, «конечно»? Вы с мисс Муни — любовники?
— Время от времени.
— Время от времени, — повторила Роз Начман, уперлась локтем в стол, обхватила пальцами подбородок. Затем тряхнула головой. — Полагаю, без ваших объяснений не обойтись.
— Не знаю, удастся ли мне.
— А вы попробуйте. Вдруг я все и пойму.
— Видите ли, — Флетч уставился в потолок, — когда мы встречаемся с Мокси, мы прикидываемся, что видим друг другу впервые. Притворяемся, что встретились первый раз.
Роз нахмурилась.