Давно уже пора давать ему овсяную кашу.
Улыбаясь, Лианна покачала головой.
— Да вы прямо ополчились на меня!
— Вы изнурили себя своей материнской заботой, — увещевала ее Бонни. — Вы прижимаете ребенка к груди, а ваши глаза с тоской следят за удаляющимися в поле мужчинами. Вы пускаете мыльные пузыри, развлекая его, а ваши руки тянутся к перу и чернилам. Когда вы гуляете с Эймери, мне кажется, что вам не терпится подняться с Шионгом на крепостную стену и обсудить достоинства новой пушки.
Матушка Брюло поддержала ее.
— Без сомнения, вы — прекрасная мать, но еще и хозяйка замка, баронесса.
Лианна заколебалась; она стояла в нерешительности, постукивая пальчиком по подбородку.
— Но…
— Поезжай! — твердила Маси. — А то твоя кобылка скоро совсем отвыкнет от тебя, — малыш дернул Маси за мочку уха. — Видишь, — сказала она. — Эймери вполне доволен.
Видя, что сын окружен заботой и лаской, Лианна наконец поддалась уговорам. Она поцеловала Эймери, вдыхая нежный аромат детского тельца, и поспешила на конюшню.
Остановившись в дверях, Лианна словно зачарованная смотрела на своего мужа.
Поглаживая огромного жеребца, Ранд внимательно наблюдал, как молоденький грум пытается справиться с седлом. Рядом стоял Джек Кейд, держа под уздцы уже оседланную лошадь, и ухмыляясь, подтрунивал над пареньком.
Наконец груму удалось кое-как водрузить седло на спину Шарбу. Ранд принялся незаметно помогать ему, затягивая подпругу. Глядя на усердие паренька, Джек с Рандом перемигнулись.
Но вот грум гордо отошел в сторону.
— Все готово, милорд, — пропищал он, складывая на груди худенькие руки.
— Ты прекрасно все сделал, — похвалил его Ранд и вопросительно посмотрел на Джека.
— Ты готов?
В этот момент к ним шагнула Лианна.
— Не совсем.
На лице Ранда отразились радость и удивление.
— Ты здесь, любимая?!
Она кивнула ему и обратилась к груму.
— Оседлай и мою кобылу. Я сегодня поеду с милордом, — и, повернувшись к Джеку, по-английски добавила: — Если ты не возражаешь против моего присутствия.
Лицо Джека расплылось в улыбке.
— Мне кажется, нужно оставить барона наедине с вами. Я найду, чем заняться.
Ранд насмешливо поднял бровь.
— Женщины… или азартные игры? Джек горделиво выпятил грудь.
— Вы знаете, мой господин, что с первым покончено, а что касается второго, то скоро в этом тоже не будет необходимости.
— Не узнаю Джека Кейда!
К огромному изумлению Лианны, Джек густо покраснел до корней волос. Не поднимая головы, он поковырял носком сапога землю, затем вытащил потрепанный кошелек и протянул его Ранду.
— На это у меня ушли многие месяцы, но теперь здесь все.
Ранд недоуменно взял кошелек и высыпал на ладонь содержимое. В тусклом свете полутемной конюшни блеснули золотые нобли и серебряные франки.
— Что это? — удивился он.
— Моя плата за то, что я хочу жениться, мой господин.
— Бойни? — ахнула Лианна.
Джек смущенно улыбнулся.
— Да.
Лианна с сомнением подумала о своей хорошенькой жизнерадостной служанке, чья благосклонность к мужскому поду была общеизвестна. Будет ли Бонни довольствоваться только одним мужчиной и, тем более, англичанином?
— Она согласна?
Джек усмехнулся.
— Бонни просто требует этого, моя госпожа.
Ранд положил монеты обратно в кошелек и похлопал Джека по плечу.
— Даже не знаю, что и сказать. Никогда не думал, что такие, как ты, когда-нибудь женятся.
Джек судорожно сглотнул. На его лице появилось серьезное, немного торжественное выражение.
— Всю свою жизнь я искал женщину, ради которой мог бы умереть, — он уставился на свои руки: левая прикрывала покалеченную правую. — Бонни не из тех женщин, за которых умирают, — Джек поднял голову. — Она из тех, ради которых живут.