— Тебя мама не учила, что подслушивать чужие разговоры нехорошо?! — грозно сверкнув глазами, поинтересовалась Элен.
— Учила. Но, если бы я всегда следовал советам нашей матушки, я бы до сих пор носил подгузники! Кстати, она могла бы и прийти.
Не каждый день сын женится!
— Шейн, ты же ее знаешь. Какая-то не слишком умная, но очень завистливая приятельница рассказала ей о Бетти всякие гадости, а мама так легко всему верит! — попробовала успокоить его Элен.
— Это проблема мамы, — отрезал Шейн. — Когда увидишь ее сегодня, скажи, что я был очень, очень зол на нее.
Беатрис предпочла не вмешиваться в эту беседу, но ей совсем не понравилось то, как Шейн отзывался о матери. Она решила, что при случае стоит выяснить у Элен подробности их взаимоотношений. Все же она в некотором роде стала причиной размолвки сына и матери.
— Мисс Керуин, точнее, миссис Пирсон, позвольте проводить вас к машине? — Шейн вновь предложил Беатрис руку. — Не уверен, что быстро смогу привыкнуть к тому, что вы теперь моя жена, миссис Пирсон.
— Можешь начать с того, чтобы называть Бетти по имени! — предложила Элен.
— Позволите мне эту вольность? — спросил Шейн у Беатрис.
— Лучше уж так, чем миссис Пирсон, — пробормотала она.
— Это я понял, едва увидев ваш наряд, — недовольно сказал Шейн.
— Только не ссорьтесь прямо сейчас! Когда я уйду, сколько вам угодно! — взмолилась Элен. — Я не вижу смысла в вашем браке и не могу сказать, что одобряю твою идею, Шейн. Но, если уж так получилось, вы могли хотя бы сделать вид, что уважаете друг друга!
Элен круто развернулась на каблуках и пошла прочь от них к машине, где уже ждал Питер.
— Кажется, она права, — тихо сказал Шейн. — По крайней мере, на людях мы должны соблюдать некоторые формальности, например, делать вид, что мы счастливы и довольны. Как то и положено молодоженам.
— Это я должна делать вид, мистер Пирсон, а вот вы и так должны быть довольны. Ведь вы получили все, что желали.
— Нет, моя дорогая, не все. Все я получу этой ночью.
От его улыбки Беатрис стало не по себе. Но, как только она заглянула в его глаза, все сомнения и страхи улетучились. Она почувствовала, что ждет этой ночи, ждет ласк Шейна, его поцелуев, его любви.
— Вы так же сильно хотите этого, как и я, не так ли, Беатрис? — спросил он, пожирая ее глазами. — Только прошу вас, не портите этот момент, лучше промолчите, если вы недостаточно сильны, чтобы сказать правду. Вы хотите меня?
— Да! — ответила Беатрис, с вызовом глядя на него.
Шейн обнял ее за талию и с довольной улыбкой повел к машине, где их уже заждались Элен и Питер.
Ужин прошел в спокойной атмосфере, но за столом не было сказано ни одного слова о том событии, ради которого собрались. Не было ни одного тоста за молодую семью. Не сговариваясь, все сочли за лучшее обходить молчанием эту тему.
Элен и Питер довольно быстро распрощались с новобрачными и уехали. Весь вечер Элен сидела как на иголках и почти ничего не говорила. Несколько раз она хотела что-то сказать, слова рвались из ее груди, как птицы из силков, но каждый раз она встречала взгляд Беатрис, и птицы-слова замирали в своих клетках.
Как только Элен и Питер уехали, Шейн впервые за вечер обратился напрямую к Беатрис.
— Вы уже созрели, чтобы увидеть свой дом?
— Я уже видела свою квартиру. И не раз.
— Я говорю о том доме, который станет вашим на ближайший год, — резко бросил Шейн. — Беатрис, я пытаюсь вести себя с вами как джентльмен. Должен сказать, одно ваше появление в черном платье на регистрации собственного брака могло бы довести до припадка кого угодно. Но не меня. Теперь я хочу перенести вас через порог своего дома в соответствии с традициями, а вы начинаете язвить и ерничать. Давайте договоримся: я уважаю вас, а вы уважаете меня.