-- Я не стану говорить долго, -- начала рыжая голова Дракошкиуса. -- В событиях, потрясших страну и едва не окончившихся трагически, я не сумел сыграть достойную роль. Хорошо, что мой план лег в основу действий настоящих героев Фантазильи -- вот они перед вами. Плохо, что я не распознал скрытого предателя, считал его своим давним другом. Негодяй-клоун раскрыл мои замыслы злодею, надеясь стать Великим Магом при Ляпусе. Печенюшкину спешно пришлось менять все на ходу. И совершенно ужасно, что я сам стал орудием в руках подлеца в капюшоне. Драться с родным братом!.. -- голова всхлипнула. -- С будущего новолуния я оставляю обязанности Великого Мага. Народ Фантазильи сам выберет мне преемника. А сейчас я исполню приятный долг:
За ум и бесстрашие, за спасение Волшебной страны награждаются Лиза и Алена! Любое одно желание каждой из них сбудется после того, как девочки окажутся дома. Для совершения чуда достаточно шепотом произнести желание, а потом -- четыре волшебных строчки.
Черная голова Дракошкиуса вытянулась к Лизе на длинной шее, белая -- к Алене и принялись тихо нашептывать девочкам волшебный стишок.
Ликование толпы достигло предела. Казалось, небо лопнет от восторженных воплей.
Затем, с трудом наведя тишину, стала произносить речь черная голова, за ней белая, но их слушали уже не очень внимательно.
-- Неужели сказка кончается? -- жалобно шепнула Лиза стоящему рядом Печенюшкину.
-- Все еще будет, -- тихо ответил спутник. -- Все шалости фей, все дела чародеев, все елки на свете, все сны детворы...
-- Как красиво. Это стихи? Это ты их сочинил? Для нас?
-- Нет. Не я. Другой волшебник, -- он помолчал. -- Скоро перерыв. Антракт. Но будет и следующее действие. А антракт -- это тоже настоящая жизнь.
-- Как жаль... А разве эта наша жизнь здесь -- тоже настоящая?
-- Конечно. Ведь ты дышишь, ты чувствуешь. Ты радуешься и печалишься, негодуешь и смеешься -- значит, ты живешь...
Алене стало скучно и немножко обидно, что столько времени разговаривают не с ней. Зная, как обратить на себя внимание сестры, девочка вытащила из кармана куклу-Ляпуса, рассматривала ее, приговаривая:
-- Вот, говорил, что я твоя названая дочка, а теперь сам будешь мой сынок. Как мы его назовем, Лиза? Что ты надулась и злишься? Он теперь твой племянник.
-- Как ты можешь, Ленка! -- воскликнула Лиза. -- Он же злодей!
-- Сама ты злодей, -- наставительно отвечала сестренка. -- Как он может быть злодеем, если он кукла? -- Она успокоилась, приняв решение. -- Назову его Петенькой.
Речь Великого Мага закончилась, и карнавал вновь окутал героев волшебной пеной своего прибоя.
--Кстати, о родственниках! -- вспомнил Печенюшкин. -- Вы знаете, мои хорошие, что здесь, на празднике, есть ваши далекие родственники?
-- Неужели, баба Катя! -- ахнула Аленка. -- Она тоже фея?!
-- Мало кто из людей помнит свою родню глубже трех-четырех поколений, -- невозмутимо продолжал Пиччи. -- А тут их двадцать пять. Шутка ли! Трудно представить теперь, что лет эдак четыреста назад прямые предки вашей мамы жили в далекой Бразилии.
Лизины глаза распахнулись от догадки, рот приоткрылся, она пыталась назвать имя, но от волнения язык не слушался ее.
-- Да, Лизонька, да! -- подтвердил Печенюшкин. -- Гокко! -- громко позвал он в пространство. -- Братик мой названый, где ты?!
Сквозь танцующую толпу с тигриной гибкостью пробирался, умудряясь никого не толкать, бронзовый индейский вождь. Убор из орлиных перьев колыхался над невозмутимым лицом, и только узкие темные глаза лучились нескрываемой радостью. За его могучей фигурой свободно продвигались вперед прекрасная золотоволосая женщина и трое детей -- девочка и два мальчика. Лиза и Алена бросились со всех ног встречать неожиданную родню.
Дети трещали наперебой. Диана, Гокко и Печенюшкин смотрели на них, растроганно улыбаясь.