Так… появилась новая работенка. Жаль, что все ракеты истратили. С одними пушками будет трудновато отогнать банду. Но делать нечего — не бросать же на произвол судьбы своих спецназовцев!
Пока два Ми-8 ищут нормальную площадку для пересадки ребят из досмотровой группы, докладываю на КП суть неожиданно нарисовавшегося дела. Начальство мнется, пару минут жует сопли… Потом, наконец, советует действовать по обстановке.
Ладно. И без ваших советов как-нибудь разберемся.
Моя пара остается на высоте ста пятидесяти метров над обступающими ущелье скалами. «Восьмерки», закончив канитель с пассажирами, взлетают и подходят к ущелью. Ведомый крутится вдоль отрогов, ведущий аккуратненько снижается, протискивается в опасную скальную узость…
Десантура обосновалась метрах в пятидесяти от вершины — на небольшой «террасе». Размеры площадки настолько малы, что на самый край можно поставить лишь одно колесо. Да и то с большой вероятностью искалечить лопасти несущего винта об отвесную скалу. А это чревато катастрофой.
Опытный капитан из эскадры транспортников потихоньку подбирается к уступу. Благо теперь его вертолет пустой: ракеты закончились, в грузовой кабине — никого, а топлива осталось на полчаса. Машина медленно приближается к «террасе». Но внезапно раскачивается и просаживается вниз. Скользящий вдоль склона нисходящий поток настолько резко увлекает ее за собой, что командир едва успевает среагировать. Кое-как удержал, выровнял вертолет; опять крадется ближе…
Все. Вот он край. Теперь чуть развернуть корпус и поставить колесо.
Готово. Молодец!
Винт молотит у самой скалы. Кажется, чуть толкнет от себя ручку капитан, и полетят куски лопастей…
Бортовой техник открывает дверь, бросает трап и машет ребятам рукой — поторапливает. Те тащат к машине убитых и раненных.
Я нервно посматриваю на стрелку топливомера. Загрузка идет медленно, а нам еще чапать до аэродрома. Сама «терраса» ровная, словно бильярдный стол, но край площадки в «зазубринах» — одно неверное движение и улетят братья-десантники вместе с кем-то из раненных в пропасть. Глубина под брюхом «вертушки» метров пятьсот — не меньше. Пока долетят, «целуясь» со скалами — ничего от них не останется. Мешки с размолотыми костями.
— «340-й», — запрашивает Андрей Грязнов.
Отвечаю.
— У меня с топливом проблемы. Не знаю, хватит ли до базы.
Вызываю командира «восьмерки», интересуюсь: надолго ли завис у скалы?
— Половину загрузили. Минут пять еще…
В это время замечаю пуск ракеты ПЗРК в нашу сторону со дна ущелья. Пуск неудачный — ракета проходит далеко от вертолетов. Отвечаем с Андреем дружными пушечными залпами по «духам». Вроде успокоились. Вначале операции по спасению раненных десантников удивляюсь: почему «духи» не обстреливают висящий у скалы Ми-8? Ведь он как на ладони… Потом понимаю — банда прямо под ним. Боятся, что сбитая «вертушка» их же и накроет.
— Ну, что, — спрашиваю Грязнова, — минуты три еще потерпишь?
— Потерплю.
Загрузка раненных худо-бедно подходит к концу.
Все. На уступе остается с десяток здоровых спецназовцев. Старший благодарит: показывает большой палец и машет: улетайте…
Пилот Ми-8 плавно тянет «шаг-газ», а мощности не хватает. Все-таки на борту приличный для легкой «восьмерки» груз: три тела, семеро раненных со всей амуницией и оружием.