— Знаю, — быстро ответил Киров. — И все-таки будем делиться с населением всем, что у нас есть. Каждый выздоровевший раненый завтра станет таким же активным защитником революции, как мы с вами.
Киров говорил негромко, но четко и твердо. Он не просто приказывал. Он разъяснял и одновременно убеждал.
— Это не все. Особое внимание надо обратить на сирот.
— А с ними что делать? — спросил кто-то.
— Прежде всего, их надо выявить. Дети — наше будущее. И если мы не позаботимся о них сегодня, у нас не будет нашего революционного завтра. Сирот надо не только выявлять, но и подбирать.
— А куда девать? Возить в обозе? А чем кормить? — послышалось сразу несколько вопросов.
— Отправляйте в детские дома в освобожденные Красной Армией города. Отправляйте, в конце концов, в Россию.
На площади появились бойцы второго эскадрона во главе с Пашковым. Командир отряда без труда узнал, даже в сумерках, его могучие плечи, белую кубанку с широкой красной лентой и кожаную куртку. Попросив у Кирова разрешения, он сел на коня, поскакал навстречу Пашкову и передал ему все распоряжения члена Реввоенсовета.
Пашков, как обычно, слушал молча. Но когда разговор зашел о сиротах, на лице его выразилось полное недоумение.
— Что же, моим хлопцам нянькаться с ними?
— Поступать так, как того требует товарищ Киров. А значит, и наша партия, — пояснил командир отряда.
— А воевать кто будет… — хотел было уточнить Пашков, и вдруг его черные глаза широко раскрылись и замерли. А сам он весь подался в седле вперед и громко крикнул: — Глянь-ка, командир! А ну, хлопцы, тащите его.
Командир отряда невольно обернулся и увидел, как над срубом стоявшего неподалеку колодца появилась чья-то рука и уцепилась за сруб. К колодцу сейчас же подбежали бойцы и вытащили из него парнишку. С парнишки ручьями текла вода, он не стоял на ногах.
— Может, качнуть его? — предложил, подъезжая, Пашков.
— Живой он.
— Только нахлебался здорово, — объяснили бойцы.
Пашков и командир отряда спешились и подошли к парнишке. Он уже сидел на земле, поминутно вздрагивая всем телом. Бойцы помогали ему раздеться. Кто-то протягивал полотенце, кто-то набросил на его плечи шинель.
— Звать-то тебя как? — спросил Пашков.
— Ашот, — ответил парнишка.
— Как же тебя в колодец занесло?
— Казаки сбросили.
— Казаки? У, зверье! — загудели бойцы.