Золотенков зажал в руке связку гранат, приподнялся и швырнул ее, но вдруг ткнулся лицом в бруствер. В следующее мгновение раздался оглушительный взрыв. Бронемашина вздыбилась и рухнула на бок с развороченным бортом. Из нее повалил рыжий дым.
Заметив Золотенкова, неподвижно уткнувшегося в бруствер, Таня поползла к нему под градом пуль. Издали трудно было догадаться, что это женщина: ее уже зачислили в штат комендатуры на должность старшего военфельдшера, и она носила военную форму. Добравшись до Золотеикова, Таня приподняла его голову и перевернула бойца на спину: пулевое ранение в грудь. Вся гимнастерка в крови. Но еще жив!
Быстро разрезав у Золотенкова окровавленную гимнастерку, Таня забинтовала ему грудь и, положив его на плащ-палатку, потащила в тыл.
Яростно сражались пограничники. Были подбиты еще две бронемашины и уничтожено несколько десятков гитлеровцев. Иван Абрамов и Егор Полухин были трижды ранены, но продолжали вести огонь. В критическую минуту лейтенант Давиденко и младший политрук Сова подняли заставу в контратаку, их примеру последовала вся комендатура, и враг отступил.
Вечером хоронили погибших бойцов. На митинге выступил Тимофей Сова. Произнесенные им слова кипели в груди у каждого пограничника.
— Придет час расплаты, — сказал Тимофей. — Мы ничего не забудем и не простим врагу. Мы еще вернемся на родную границу. Лучшие из нас не даром отдали свою жизнь. С нами партия! Мы победим!
Еще короче было выступление Бориса Шалыгина:
— Над могилой павших товарищей клянусь до конца мстить фашистам. Я подаю заявление в партию, чтобы завтра идти в бой коммунистом.
В тот вечер в парторганизацию комендатуры поступило сорок восемь заявлений.
Уже стемнело, когда военком комендатуры Серафим Насонов зашел в медпункт навестить раненых, поговорить с бойцами. Уходя, сказал Тане Сове:
— Никогда бы раньше не подумал, что в такой хрупкой девчушке может оказаться столько мужества. Самые мужественные сегодня подали заявления в партию. А что ты думаешь на этот счет?
Таня вспыхнула:
— Я бы с радостью, но кто же даст мне рекомендации?
— Я первый, — сказал Насонов. — У нас в комендатуре не найдется человека, который бы не поручился за тебя.
На другой день, уже в Оргееве, в час недолгого затишья, провели партийное собрание. Татьяну Сову, Бориса Шалыгина и еще нескольких бойцов приняли кандидатами в члены партии.
Каларашский погранотряд в составе 9-й армии в силу обстоятельств выполнял роль арьергарда, то и дело вступая в бои с передовыми подразделениями фашистов.
Комендатура, в которую входила 13-я застава, оказалась на одном из самых тяжелых участков. Своих сил у комендатуры было мало. Но по пути к ним присоединялись отставшие от своих частей пулеметчики с пулеметами, артиллеристы с орудиями и даже танкисты с танками. Комендант старший лейтенант Антон Валькевич принимал их под свое командование, и постепенно у пограничников оказалось восемь танков, две батареи полковых орудий, три бронемашины.
В начале августа остановились у села Песчаного, на севере Одесской области. Антон Валькевич стал готовиться к обороне: приказал вырыть три линии траншей, танки зарыть в землю в центре обороны, батареи расставил на флангах.
Два дня и две ночи шла напряженная работа, люди выбились из сил, но оборона была готова к сроку.
Впереди расстилалось пшеничное поле. Боевое охранение, прикрытое стеной золотистых, налитых зерном колосьев, высматривало врага…
Около полудня на дороге, пересекавшей поле, появились мотоциклисты в сопровождении двух бронемашин. Это была вражеская разведка. Валькевич не хотел раньше времени раскрывать противнику свою оборону и приказал не стрелять. В бой вступило только боевое охранение — пятеро бойцов во главе с Борисом Шалыгиным. Борис дал несколько длинных очередей из пулемета, два передних мотоциклиста кубарем полетели в кювет.
Фашисты не предполагали встретить здесь кого-нибудь. У передней бронемашины поднялась крышка люка, из него высунулся офицер. Поднес к глазам бинокль и водит по сторонам. Шалыгин хлестнул пулеметной очередью по люку, и офицер свесился вниз.