По «коридору» на помощь к пограничникам стали подходить мужчины и парни из села. Они просили дать им хоть какое-нибудь оружие. У старшины Бизякова нашлись старые трехлинейки.
Группе младшего политрука Совы пришлось тяжело. Враг догадывался о ее малочисленности и остервенело атаковал, пытаясь в лоб взять позицию отделения. В момент, когда фашисты были уже перед самой траншеей, у Шалыгина случилась задержка в пулемете.
— Ну что же ты, Боря? — стараясь перекричать пальбу и крики атакующего врага, воскликнул политрук. — Ребята, гранатами — огонь!..
Полетели гранаты. Ожил пулемет Шалыгина. Раскатисто гремели ружейные залпы. Атака фашистов захлебнулась. Остатки вражеского взвода откатились назад, но на помощь им подоспел еще взвод, накатывалась новая атака.
— Ишь ты, вернулись, забыли спросить, как нас зовут, — зло смеялся Шалыгин. Цыганские глаза Бориса лихорадочно блестели, густые черные пряди выбились из-под фуражки на лоб и сделали его смуглое лицо мальчишески озорным. Он вылез по пояс из траншеи и, показав фигу наступающим, крикнул:
— А вот этого не хотите?!
Он был ленинградец, из детдома. Невысокий ростом, крепкий, всегда веселый, острый на язык.
— Вот как нас зовут! — скрипнул Шалыгин зубами и застрочил из пулемета.
На переднем крае тоже шел ожесточенный бой. Давиденко пытался связаться с Бужорами, где находилась комендатура, попросить поддержки, но связи не было с самого утра. Поколебавшись, он подошел к Тане:
— Я бы послал в Бужоры кого-нибудь из бойцов, но, сама видишь, каждый на счету. Помоги.
По ходу сообщения Таня пробралась за село, где в укрытии находились лошади, вскочила на Косынку и поскакала в Бужоры.
В комендатуре она никого из командиров не застала. Ей сказали, что все на границе, ведут бой у села Коту-Мори.
— А не слышно, где Красная Армия? — спросила она у телефониста.
Боец пожал плечами.
Той же опасной дорогой Таня вернулась на заставу. Лейтенант Давиденко, с нетерпением ожидавший добрых вестей, помрачнел, услышав рассказ Татьяны, но тут же крикнул бойцам:
— Крепче держитесь, ребята. Поддержка вот-вот должна подойти!
Спустя час из тыла действительно подошли подразделения Красной Армии, совершившие шестидесятикилометровый марш. Они с ходу ударили по противнику и прижали его к Пруту на всем участке заставы.
29 июня пришел приказ отойти на новый рубеж.
Отходили к Днестру. Когда подходили к Оргееву, в небе появились «юнкерсы». Лейтенант Давиденко приказал занять оборону и окопаться.
Ждать долго не пришлось. Со стороны большака, прикрываемого 13-й заставой, вырвались гитлеровские мотоциклисты. Их было больше двадцати. Враг рассчитывал с ходу вклиниться в район обороны комендатуры и рассеять пограничников. Но фашистов встретил ружейно-пулеметный огонь. Многие мотоциклисты сразу покатились в траву, остальные продолжали мчаться вперед, ведя на ходу яростную стрельбу. За мотоциклистами подходили новые силы. Перевес на стороне врага был не менее чем трехкратным.
Показались бронемашины. Одна из них пошла прямо на заместителя политрука Золотенкова. Метрах в десяти от него в пулеметной ячейке находился Шалыгин.
— Вася, не робей! — крикнул он Золотенкову. — Ломай ее связкой!