На их звонок вышла красивая, высокая блондинка. С какой-то гадливостью взглянув на Варнаса, она бросила беглый взгляд на стоявшего рядом с ним Жмудиса и молча отошла в сторону. Пятрас понял, что навязываться сегодня в гости не стоит, и поспешил раскланяться, приподняв шляпу.
— Прошу прощения, господин Варнас! До завтра!..Конечно, если я буду вам в чем полезен…
Он вышел на улицу и остановился закурить. И тут сзади на его плечи легла чья-то рука.
«Неужели, — мелькнула ясная мысль, — они нас опередили? Но сколько же человек тогда бережет Скочинского?»
Он заставил себя медленно повернуться и оказался лицом к лицу с Варнасом-младшим. Это лицо он узнал бы из тысячи, хотя видел его только на фотографиях.
«Когда же ты вернулся?» — подумал Пятрас, глядя на плечистого парня с красным женоподобным лицом и злыми белесыми глазами. Затем спокойно снял руку со своего плеча и холодно, почти надменно, осведомился:
— Я вас слушаю.
— Простите, но меня интересует, откуда вы знаете господина, которого только что проводили?
— С кем, собственно, имею честь? — спросил Жмудис, чтобы выиграть время.
— Неважно. Впрочем, я сын господина Варнаса и, разумеется, хотел бы знать, кого еще собирается представить нашему дому мой отец.
— Если вас интересует только это, пожалуйста, Пятрас Клудис! — любезно улыбнулся Жмудис. — Имел честь отобедать сегодня с вашим почтенным родителем. И думаю, что, если бы все литовцы столь же хорошо относились к своей бедной родине, как ваш отец, ему не приходилось бы возвращаться домой пешком. А ведь мы, литовцы, всегда уважали своих отцов. Впрочем, может быть, вы думаете иначе?
— Слегка иначе, — зло улыбнулся Варнас. — Ибо наступят сроки, когда отцам придется уважать сыновей…
На следующий день, ровно в десять утра, Жмудис с паспортом на имя Пятраса Клудиса в кармане поднимался по уже знакомой ему лестнице к квартире Варнаса. Выглядел он несколько претенциозно. Серый костюм, белая манишка при черном галстуке, черные лакированные туфли и ко всему — коричневая трость с набалдашником. Густо напомаженные волосы разделял косой пробор. Он боялся смотреть в зеркало, чтобы не рассмеяться.
Дверь открыла все та же надменная блондинка. С подчеркнутой вежливостью она пригласила его в гостиную, где он застал Варнаса-младшего.
— А, господин Клудис! Рад вас видеть! Прошу прощения за вчерашний разговор. Вполне понятная осторожность. Сами знаете, какие нынче времена… Кстати, отец говорил, будто вы приезжий. Где остановились?
— У дальнего родственника. Думаю погостить до лучших времен — по-моему, тут легче укрыться от длиннющих рук тех важных органов, которые могут лишить нас такого немаловажного органа, как голова, — скаламбурил Жмудис.
— Это вы заметили правильно, — гулко смеясь остроте, согласился Ричард. — Только надо сделать так, чтоб не у нас, а у них полетели головы. Я бы даже сказал…
Он не договорил. Из боковой двери показался Варнас-старший в сопровождении сорокалетнего лысого здоровяка со шкиперской бородкой.
— А вы точны, господин Клудис! Как самочувствие после вчерашнего?
— Благодарю вас, как видите! — Жмудис поднялся с кресла, пожал старику руку.
— Прошу знакомиться: друг нашей семьи господин Пронас.
— Очень рад, — пожимая руку господина Пронаса, сказал Жмудис.