Он остановился наконец перед широким кустом орешника и начал хлыстиком сбивать крайние
листья...
Ему послышался легкий шум... он поднял голову... В десяти шагах от него стояла Маша, вся раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, в шляпке, но без перчаток, в белом платье, с наскоро завязанным платочком на шее. Она проворно опустила глаза и тихо покачнулась...
Авдей неловко и с натянутой улыбкой подошел к ней.
- Как я счастлив...- начал было он едва внятно.
- Я- очень рада... вас встретить...-задыхаясь, перебила его Маша.- Я обыкновенно гуляю здесь по вечерам... и вы...
Но Лучков не умел даже пощадить ее стыдливости, поддержать ее невинную ложь.
- Кажется, Марья Сергеевна,- промолвил он с достоинством,-вам самим угодно было...
- Да... да...-торопливо возразила Маша.-Вы желали меня видеть, вы хотели...- Голос ее замер. Лучков молчал. Маша робко подняла глаза.
- Извините меня,-начал он, не глядя на нее,-я человек простой и не привык объясняться... с дамами... Я... я желал вам сказать... но, кажется, вы не расположены меня слушать...
- Говорите...
- Вы приказываете... Ну, так скажу вам откровенно, что уже давно, с тех пор как я имел честь с вами познакомиться... Авдей остановился. Маша ждала конца речи.
- Впрочем, я не знаю, для чего это все вам говорю... Своей судьбы не переменишь...
- Почему знать...
- Я знаю! - мрачно возразил Авдей.- Я привык встречать ее удары!
Маше показалось, что теперь по крайней мере не следовало Лучкову жаловаться на судьбу.
- Есть добрые люди на свете,- с улыбкой заметила она,- даже слишком добрые...
- Я понимаю вас, Марья Сергеевна, и, поверьте, умею ценить ваше расположение... Я... я... Вы не рассердитесь?
- Нет... Что вы хотите сказать?
- Я хочу сказать... что вы мне нравитесь... Марья Сергеевна, чрезвычайно нравитесь...
- Я очень вам благодарна,-с смущением перебила его Маша; сердце ее сжалось от ожидания и страха.-Ах, посмотрите, господин Лучков,-продолжала она,-посмотрите, какой вид!
Она указала ему на луг, весь испещренный длинными, вечерними тенями, весь алеющий на солнце.
Внутренно обрадованный внезапной переменой разговора, Лучков начал "любоваться" видом. Он стал подле Маши...
- Вы любите природу?-спросила она вдруг, быстро повернув головку и взглянув на него тем дружелюбным, любопытным и мягким взглядом, который, как звенящий голосок, дается только молодым девушкам.
- Да... природа... конечно...-пробормотал Авдей.-Конечно... вечером приятно гулять, хотя, признаться, я солдат, и нежности не по моей части.
Лучков часто повторял, что он "солдат". Ь'астало небольшое молчание. Маша продолжала глядеть на луг.
"Не уйти ли?-подумал Авдей.-Вот вздор! Смелей!.."- Марья Сергеевна...заговорил он довольно твердым голосом.
Маша обернулась к нему.
- Извините меня,- начал он как бы шутя,- но позвольте, с моей стороны, узнать, что вы думаете обо мне, чувствуете ли какое-нибудь... этакое... расположение к моей особе?
"Боже мой, как он неловок!" - сказала про себя Маша.- Знаете ли вы, господин Лучков,- отвечала она ему с улыбкой,-что не всегда легко дать решительный ответ на решительный вопрос?
- Однако...
- Да на что вам?
- Да я, помилуйте, желаю знать...
- Но... Правда ли, что вы большой дуэлист? Скажите, правда ли,промолвила Маша с робким любопытством,- говорят, вы уже не одного человека убили?
- Случалось,- равнодушно возразил Авдей и погладил усы.
Маша пристально посмотрела на него.
- Вот этой рукой...- прошептала она.
Между тем кровь разгорелась в Лучкове. Уже более четверти часа молодая хорошенькая девушка вертелась перед ним...
- Марья Сергеевна,- заговорил он опять резким и странным голосом,- вы теперь знаете мои чувства, знаете, зачем я желал вас видеть... Вы были столько добры... Скажите же и вы мне наконец, чего я могу надеяться...
Маша вертела в руках полевую гвоздику...