Неожиданно Таффи почесал щеку. Он был дьявольски гладко выбрит. Римский патриций, вождь ирокезов. Бенедиктинец-реформатор. Пуританин вроде Мильтона , отличающийся беспринципным любопытством. Его суровые очки блестят в свете раннего утра, пронизывая слой пыли.
— Вот здесь они проводили операции, — сказал Таффи. — Естественно, без наркоза. Быстрота плюс немного удачи. А вот тут стояли ткацкие станки. — Он прислушался. — Чей-то голос?
— Гас Элен, — ответил Джерри, — а может, Джордж Формби.
Слезы дождевыми струями текли по его щекам.
Чистое, сентиментальное сопрано, слишком похожее на Герти Лоуренс, чтобы звучать в настоящем мюзик-холле, пропело куплет, исполненный бодрой насмешки.
Конечно же, это была Уна. Одетая на манер красотки из Уэст-Энда, она поджидала их под навесом. Под мышкой — старое широкое пальто, в другой руке зажат мундштук с тлеющей «Житан».
— Никто не помнит старые добрые времена, — проговорила она. — За убийствами и злодеяниями стоят большие деньги. Потому-то «Суини Тодд» всегда шел успешнее, чем «Нелл со Старой Друри» . Во всяком случае, в провинции.
Она элегантной походкой приблизилась к Джерри и обняла его — Уна лишь немного уступала ему в росте.
— Ах, я даже не знаю о тебе ничего! Милый маленький дрочила! — Вспомнив о правилах приличия, она сделала шаг назад. — Простите, полковник Синклер. Боюсь, как всегда, дела.
Синклер презирал подобного рода формальности. По ним он судил о людях.
— Не стоит. Честное слово, — твердо сказал он тоном энергичного епископа, для которого правда превыше всего.
— Шолом, — сказал Джерри. — Шолом. Шолом.
Уна улыбнулась:
— Никак, ты теперь по три раза повторяешь? — Она приподняла шляпу, чтобы скрыть смятение.
— Боль. — Синклер дотронулся языком до доживающего последние дни зуба. — Это сделает боль.
Изнутри скрипящего строения, из-за ненадежных досок неожиданно донеслись звуки молитвы, отдаленное пение хора.
— Дом с привидениями, — сказала Уна. — Призраков здесь как в аду.
— Боль, — твердо повторил Синклер.
Джерри поспешно взглянул на запыленное оконное стекло и испытал облегчение, когда увидел свое отражение.
— Просто удивительно, как ни одно из них не разбилось, — заметил он. — Как ты думаешь, они на такое и были рассчитаны?
Синклер посмотрел на часы.
— Полагаю, я много сделал уже тем, что явился сюда. Мне нужно посоветоваться с одним человеком насчет купола. Так что я лучше поеду.