Хористы, размахивая руками, заголосили:
– Спасайте, спаса-а-айте её!..
Часть поселян окружила упавшего мельника. Другие побежали куда-то в глубь сцены.
Стонущие звуки скрипок и виолончелей заглушила звонкая медь вступивших духовых инструментов.
Для усиления заключительного фортиссимо палочка капельмейстера исступлённо зарубила воздух на три четверти. Занавес опустился. Раздались дружные хлопки.
Адашев почувствовал на плече прикосновение руки в туго накрахмаленном штатском манжете. Сашок предлагал выйти вместе покурить.
Флигель-адъютант заколебался. Покинуть вдвоём ложу с дамами в первом же антракте граничило с неблаговоспитанностью.
Сашок нетерпеливо взял его за локоть.
– Je vous attends.
Озадаченный Адашев привстал. Почему Сашок настаивает и волнуется? Ведь он не из тех заядлых курильщиков, для которых полчаса без папиросы невтерпёж.
Софи, презиравшая в мужчинах глупую привычку к табаку, сделала обиженную гримасу:
– Неужели дым – такое наслаждение?
Сашок с ужимкой поклонился:
– Все земные наслаждения – дым!
– Quel triste aveu, – вмешалась в свою очередь Тата.
Но мужчины поспешно удалились.
Адашев глядел рассеянно кругом поглупевшим взглядом влюблённого.
В дверях аванложи Сашок не утерпел:
– La vie est belle ce soir, mon capitaine?
На вежливо-скучающем лице его спутника заиграла помимо воли счастливая улыбка.
– Вы угадали… В моих ушах так и звенит сейчас тургеневское «мгновение, остановись, ты – прекрасно!».
– «Тургеневское» мгновение?!