С разных сторон к бородачу приближались две его копии, только лет на двадцать моложе.
— Мои сыновья.
Глаза. Вот что не давало мне покоя, в них не было угрозы. С трудом опустив затекшие руки, я с испугом выдохнул.
— Меня зовут Отшельник. Мы живем тут рядом. Прошу к нашему шалашу.
Кивнув сыновьям, он повернулся ко мне спиной и спокойно пошел в обход холма. Клайв и Клиф двинулись следом, прихватив по дороге из кустов убитого кабана.
Царг ткнул носом мне в ногу. Я потрепал его.
— Провели нас с тобой. Дух тоже хорош!
Час спустя мы сидели у костра. Кабана братья быстро разделали и, насадив на вертел, целиком водрузили над огнем. До сих пор я не услышал от них ни одного слова.
— Ну что? Покалякаем?
Одетый в необъятный холщевый балахон отшельник устроился на бревне рядом со мной.
— О чем же говорить, коль в желудке свербит?
Чем больше я размышлял, тем крепче становилась уверенность, что неслучайно мы наткнулись на Отшельника. Все говорило о том, что нас заранее ждали.
— Не доверяешь?
— Не доглядишь оком, заплатишь боком.
— Ну, ну. Остер.
Я достал трубку и кисет. Отшельник нахмурился, густые брови сошлись на переносице. Мигом за спиной у него возникли сыновья, оба в замшевых безрукавках, кожаных брюках и сапогах. Даже без оружия они представляли собой грозных соперников.
— Табачком не угостишь?
Клиф подал отцу глиняную трубку с длинным чубуком. Я протянул кисет Отшельнику. Он внимательно осмотрел его, набил трубку. Клайв выхватил из костра уголек и дал прикурить отцу. Некоторое время мы молча наслаждались куревом.
— Кисет зазноба шила?
— Нет, подарок.
Клиф с Клайвом переглянулись. На опушке появился лешачок с корзиной полной оранжевых ягод. Мне уже был знаком их кисловатый вкус, хорошо утоляющий жажду. Уловив напряжение, он зыркнул по сторонам, взгляд его остановился на кисете.
— Вспомнил. Прет его принес Жалейке. Прошлой весной.