Он покачал головой.
– Я это выучил, как учат слова иностранного языка.
После длительного молчания Эльза вдруг спросила:
– Какие минуты вашей жизни для вас самые приятные?
– Когда я пойму что-нибудь очень сложное или когда решу какую-нибудь очень запутанную задачу.
– Наверное, все из области физики и математики?
– Почти да. Правда, сейчас я стараюсь понять нечто другое.
– Что?
– Может быть, это для вас будет смешно. Я стараюсь понять смысл существования людей. В моей голове не укладывается, как они могут жить, будучи такими противоречивыми существами, такими, я бы сказал… неразумными.
– Боже мой! Как я была бы счастлива, если бы вы разобрались в этой, как вы ее называете, проблеме. Я уверена, что вам удастся. И тогда…
– Что тогда?
– Тогда вы бросите работу у Гудмейера и у моего отца…
Эльза снова положила руку на плечо Леонора и мечтательно продолжала:
– Кровожадные старцы скоро вымрут. Останутся только те, кто любит жизнь. Может быть, вы, Леонор, когда-нибудь полюбите меня. И мы с вами уедем далеко-далеко. Мы будем совершенно свободны. И счастливы…
На устах у юноши заиграла едва заметная улыбка. Он нервно сжал руки.
– Вы знаете, Эльза, мне временами кажется, что я скоро, очень скоро разберусь во всем. И тогда я найду правильное решение.
– Пожалуйста, Леонор! Найдите его хотя бы ради меня. Я очень вас прошу…
Эрнест Холл, немного пошатываясь, делал неудачные попытки поддерживать фрау Гейнтц под руку. Но в конце концов дело обернулось так, что под руку взяла его она, и тогда они зашагали более уверенно. Намерение Холла было предельно простым: проводить мать к сыну и вернуться в клуб. Но после нескольких минут ходьбы ему захотелось узнать у немки, а что представляет собой ее сын, этот странный парень Леонор, с которым он так неудачно пытался завязать дружбу. Он долго не знал, с чего начать разговор, но тут вспомнил Эльзу и спросил:
– Это верно, что Леонор женится на Эльзе?
Фрау Гейнтц остановилась и приподняла вуалетку над шляпой.
– С чего это вы взяли, мистер Холл?
Тот многозначительно пожал плечами.