— Нет, я на это не способен, — ответил он. — Но я буду летать над королевством этой твари, испепеляя его города.
— Нет, — решительно отрезала Бринн.
В ее памяти всплыли картины того, что натворил раздираемый жаждой борьбы Аграделеус, когда она позволила ему учинить бойню в бехренских поселениях на территории Тогая. Ужасные крики умирающих до конца дней будут звучать в сознании. Однако сейчас она собиралась воевать не с Хонсе-Биром, а с Эйдрианом… Да, именно с Эйдрианом.
И следовательно, не допустит, чтобы дракон снова принялся за бесчинства.
Ночь Бринн и Астамир потратили на сборы и обсуждение того, как лучше помочь принцу Мидалису, а с рассветом на спине Аграделеуса отправились на восток.
Тем утром на поле у стен Санта-Мер-Абель постоянно действовали три катапульты. Каменные глыбы, пролетев огромное расстояние, с грохотом обрушивались на стены старинного монастыря.
Катапульты Санта-Мер-Абель отвечали лишь изредка и с гораздо меньшей эффективностью. Воздействие магической энергии камней на столь далекое расстояние не распространялось.
Время от времени все пятнадцать катапульт одновременно выпускали заряды из горящих смоляных шаров, и через стену аббатства устремлялся настоящий огненный вал.
— Тебе это доставляет такое же удовольствие, как и мне? — спросил Калас, вместе с Де'Уннеро наблюдавший за обстрелом.
— Дай тебе волю, ты сровнял бы все здесь с землей, — ответил монах. Герцог не удостоил его ответом. — Тебе не кажется, что ты просто снабжаешь их боеприпасами?
— Ни в коей мере. Мы забрасываем в монастырь только горящую смолу, а камнями долбим стену. Почти все камни остаются с нашей стороны. Хотя это не имеет значения. Когда здесь появится король Эйдриан, братьям из Санта-Мер-Абель станет не до стрельбы. Они будут думать лишь о том, как унести ноги из монастыря.
— Скоро он прибудет?
— Судя по донесениям, завтра.
— А что слышно о делах на юге?
— Мне доложили, что аббат Олин потерпел поражение и захвачен в плен, — ответил герцог Калас. — И причастен к этому принц Мидалис. Боюсь, король Эйдриан слишком далеко протянул руки. И возможно, несколько поторопился.
— Нет, — возразил монах. — Это промах не Эйдриана, а аббата Олина. Нужно было действовать благоразумнее, не распыляться, сосредоточиться только на Хасинте и Бехрене. Для этого у него хватало воинов.
— Как думаешь, мы нагнали на них страху? — Калас повел рукой в сторону аббатства.
Де'Уннеро устремил взгляд на древний монастырь.
— Они, конечно, страшно напуганы, — ответил он. — Но в то же время понимают, что с такого расстояния тебе не удастся причинить серьезный вред прочным стенам. И знают, что могут выдержать осаду, сколько бы она ни продолжалась, — аббатство находится на полном самообеспечении. Чтобы взять Санта-Мер-Абель, тебе или Эйдриану придется штурмовать эти неприступные стены. Такое происходило уже много раз, мой добрый герцог. Но без всякого успеха.
— Аббатству не приходилось сталкиваться с яростью Эйдриана, — тут же ответил герцог Калас и добавил, искоса взглянув на монаха: — И с яростью Маркало Де'Уннеро тоже.
— Санта-Мер-Абель, безусловно, падет, — согласился Де'Уннеро, но в словах его, как ни странно, звучала грусть.
Он, конечно, хотел захватить аббатство, поскольку без этого не мог занять подобающее ему место. И все же было больно сознавать, что для наведения порядка в церкви придется сломить несокрушимую прежде крепость. Ее неподвластный времени неукротимый дух мистическим образом взывал к сердцу воина-монаха.