— Майкел ждет, — сказал он негромко, но эти слова, казалось, оглушили всех присутствующих.
— Я начинаю надеяться, что Певческий Дом мог бы достаточно долго оттягивать то…
— Что «то»? — спросил Капитан гвардии воинственно, пытаясь вызвать Управляющего на откровенность.
— Что мы можем не забивать себе голову подобными мелочами.
Мужчина, в чьем голосе пела смерть, повернулся к Анссету и холодно глянул мальчику в глаза.
— Надеюсь, — сказал он в конце концов, — что ты можешь быть именно тем, на кого похож.
— И на кого же я похож? — невинным голоском спросил тот.
Мужчина ответил не сразу.
— На красавчика, — сказал он, и в его голосе прозвучало тремоло разочарования. Он отвернулся, повернулся и вышел из помещения через дверь, в которую вошел сюда Анссет. Похоже, что всем стало полегче.
— Ладно, так, значит, так, — сказал Управляющий, а капитан так и вообще заметно расслабился.
— Моя задача — командовать кораблями флота, а я потратил целый час, пытаясь копаться в голове ребенка.
И он рассмеялся.
— А кто этот человек, что вышел? — спросил Анссет.
Прежде чем ответить, Управляющий поглядел на Капитана.
— Его зовут Феррет. Он внешний эксперт.
— Внешний от чего?
— От дворца, — разъяснил Капитан.
— А почему все были так довольны, когда он вышел?
— Хватит вопросов, — сказал большеглазый мужчина, голос его был вежливым, достойным доверия. — Майкел готов встретиться с тобой.
После чего Анссет последовал за ним к двери, что вела в маленькую комнатку, где охранники провели над их телами какими-то жезлами и взяли кровь на анализ, а затем к другой двери, ведущей в небольшую комнату для ожидания. И наконец в динамике раздался старческий, скрипучий голос, который сказал: «Пора».
Дверь в стене поднялась вверх, и они прошли через фальшивую панель в комнату, покрытую настоящим деревом. Анссет тогда еще не знал, что это тоже был знак могущества и власти Майкела. На Тью леса росли повсюду, так что дерево не было в диковинку. На Земле же имелся закон, нарушение которого каралось смертью, который запрещал вырубать деревья в лесах, закон, установленный, возможно, тысяч двадцать лет тому назад, когда леса практически вымерли. Только лишь самые беднейшие забитые крестьяне в Сибири могли рубить деревья — и Майкел. Майкел имел право иметь дерево. Майкел мог иметь все, что хотел.
Даже Певчую Птицу.