— Возможно, вам бы следовало попросить меня о встрече.
— Мне не надо просить. У меня ордер самого императора.
— Даже император просил разрешения, прежде чем он вошел сюда.
— Сомневаюсь.
— Это уже история, друг мой. Я лично завела его в эту комнату.
Теперь Рикторс уже не был столь возбужден. На самом деле он даже был смущен своей вспышкой. И не потому, что не имел на это права — Эссте понимала, это был такой человек, который применяет гнев для лучшего эффекта. Ведь не без причины он достиг столь высокого положения на флоте. Смущен он был потому, что гнев был настоящим, но не затрагивал вопросы чести. Этот молодой человек, которого научили. Эссте он нравился, даже несмотря на то, что этот юноша мог бы убить любого, чтобы достичь желаемого. Смерть таилась в его спокойных руках, за маской юного лица.
— Вся история — это чушь, — тихо заметил Рикторс. — Я здесь для того, чтобы выяснить относительно Певчей Птицы для Майкела.
— У императора нет Певчей Птицы.
— В том-то и штука, — уже не столь сурово сказал Ашен. — Вы понимаете, сколько лет прошло с тех пор, как вы пообещали ему Певчую Птицу? В этом году Майкелу исполнилось сто восемнадцать лет. Понятно, что этикет заставляет полагать, чтобы он жил вечно, но сам Майкел попросил передать вам, что он прекрасно осознает собственную смертность и надеется, что не умрет, пока не услышит, как поет его Певчая Птица.
— Понимаете ли, Певчую Птицу тщательно приспосабливают к ее хозяину. Обычно, у нас имеются Певчие Птицы, и мы просто готовим ее для нужного места. Теперь же случай неординарный, и пока что подходящей Певчей Птицы у нас нет.
— До сих пор?
— Полагаю, что у нас есть Певчая Птица, которая станет Певчей Птицей Майкела.
— Я должен увидеть его сейчас же.
Эссте решила улыбнуться. Рикторс Ашен улыбнулся ей в ответ.
— Конечно же, с вашего позволения, — прибавил он.
— Ребенку всего лишь шесть лет, — ответила на это Эссте. — Эго подготовка еще далека от завершения.
— Я обязан увидеть его, хотя бы знать, что он существует.
— Я отведу вас к нему.
И они пошли по лестницам, через коридоры и переходы.
— Здесь так много коридоров, — сказал Рикторс, — что даже понять не могу, остается ли у вас место для комнат.
Эссте ничего не ответила. Они добрались до коридора, где располагались Ясли. Здесь женщина на мгновение остановилась и пропела длинную высокую ноту. Все двери по коридору закрылись. После этого она провела посланника императора к двери Анссета и пропела несколько бессловесных нот.
Дверь открылась, и Рикторс Ашен изумленно открыл рот. Анссет был худеньким, но его телосложение и светлые волосы позволяли ему как бы светиться в проникающих через окно солнечных лучах, во всяком случае, таким было чувство. И еще, детские черты лица были прелестны, хотя и не отличались классической правильностью; такое личико заставляло таять как мужские, так и женские сердца.