— Я помню тебя. Что ты хотела?
— Поздороваться…
— Поздоровалась?
Елена кивнула.
— Тогда всего хорошего.
Вадим сам не понимал, почему неприветлив и даже груб с ней, но ничего не мог с собой поделать. Не то чтобы он обвинял ее, она абсолютно ни в чем не виновата, но…
"Что ей нужно? Зачем она пришла? — почему-то зло спрашивал себя Вадим. — Посмотреть на меня, калеку?"
Елена Акжал постояв еще пару секунд, помявшись с ноги на ногу, развернулась и быстро ушла. Но от ее ухода Куликову легче не стало, даже наоборот.
Тут еще сосед из новеньких, занявший опустевшую койку, встрял:
— Знакомая? Хорошенькая… Ну и зачем ты ее обидел? Она что ли виновата в твоем горе? Максим, — представился он.
Куликов продолжал смотреть в потолок. Он отвлекся от этого занятия, когда напротив его койки встал какой-то капитан с рядовым за спиной, держащего в руках небольшую картонную коробочку.
— Куликов Вадим? — уточнил капитан.
— Да…
— Сообщаю вам, что полевым судом вы амнистированы…
— А то, — едко хмыкнул Вадим. — Какой прок от калеки? В штрафбате мне делать нечего, а в тюрьме за мной еще ухаживать пришлось бы. Морока одна. Лучше и дешевле амнистировать и выбросить.
Капитан никак не отреагировал на реплику и с невозмутимым видом продолжил:
— А также, за боевые заслуги, вам возвращаются все ваши прежние награды и… восстанавливают в звании.
— Тоже мне великая честь…
Капитан протянул руку и рядовой поспешно вложил в нее ту самую коробку.
— Держите… товарищ старшина.
Вадим нехотя принял коробку и тут же не глядя, бросил ее в верхнее внутреннее отделение прикроватной тумбочки.
— Благодарю, товарищ капитан.