— Хорошо. Тогда двигаем.
Тяжелые пехотинцы разошлись в стороны, командиры сразу выделили и выслали разведчиков, чуть рассредоточившись, "витязи" двинулись к обозначенной цели.
Похоже предел прочности на всех фронтах был преодолен практически одновременно. Отряду тяжелых пехотинцев то и дело попадались бегущие солдаты. Китайцы прорвались – вот что все они могли сказать, когда кого-то останавливали для выяснения обстановки.
Отряду пришлось взять западнее, иначе существовала реальная опасность столкнуться с "прорвавшимися китайцами", продолжавшими развивать наступление. А сталкиваться с ними Куликову не хотелось. Они просто не готовы к этому. Слишком мало боеприпасов для серьезного боя. Патронов и гранат хватит только на то чтобы с боем отойти, как-то отбиться, но не более того.
Но Судьбу не зря называют сукой. То, что человек обычно так опасается, обязательно происходит.
— Впереди китайцы, — доложил головной разведчик.
— Много? — спросил Вадим.
— Колонна. Из одного поворота вытекает и в другой вливается. Считать бессмысленно, она кажется бесконечной. Похоже, они решили идти аккурат на Соликамск или Березники.
Вадим чертыхнулся. Иначе и быть не могло. Южнее этих городов широкое и глубокое Камское водохранилище. Не форсировать же его, когда можно обойти?
— Ладно… Отходим назад и идем строго на запад.
Вадим невольно представил себе движение людских масс как они выглядели бы с большой высоты. Этакий слоеный пирог. По всем пригодным для движения участкам идут китайцы, а по всем непригодным бегут русские. Что ж, не остается ничего другого и влиться в общую реку отступающих.
Отряд так и сделал. За эти несколько дней он пополнился до сорока пяти тяжелых пехотинцев, была найдена одна группа обслуживания, причем со всем необходимым и боеприпас удалось пополнить до ста процентов. Даже впрок запастись в большие брезентовые сумки, что выглядело на "витязях" несколько нелепо, хотя если вспомнить как выглядели сами "витязи" это уже не бросалось в глаза.
Но китайцы, похоже, не собирались никого отпускать просто так. Решив воспользоваться моментом и уничтожить дезорганизованные остатки отступающих войск, которые после перегруппировки могли вновь представлять грозную силу.
Впереди послышались звуки интенсивного боя. Солдаты из разных подразделений, вместе с которыми двигались тяжелые пехотинцы, тут же повернули и бросились назад.
— Стоять! — попытался остановить бегство Куликов. — Остановитесь же!
— Там китайцы!!! — выкрикнул кто-то и побежал дальше.
— Но мы можем прорваться сквозь этот заслон! Нужно только немного выждать, чтобы выяснить силы противника! Нам ведь совсем немного осталось до своих! Остановитесь же!!! Я приказываю!
— Засунь свои приказы в жопу!
Людей уже было не остановить. Самые слабые духом, трусливые, паникеры, запустили эффект стадного инстинкта, заразили своей трусостью остальных и этот стадный инстинкт требовал теперь от них всех спасаться, бежать прочь от опасности. Люди так и поступили: развернулись и бросились прочь, куда глаза глядят.
Не стрелять же в них, в конце-то концов?! Опять же их тут столько, что они тяжелых пехотинцев уделают только так. Еще не хватало междоусобицы, братоубийственной войны в такой тяжелый момент, да еще на глазах у врага.
— Всем оставаться на месте, — приказал Куликов. — Оптимус-Прайм со мной на разведку.
Два тяжелых пехотинца побежали на запад.